Автобус резко дернуло, притормаживая, и мы по инерции всем калганом полетели в сторону водителя. Это нас и спасло.
– Бум! Бум! Бум-бум-бум! – Застучали по обшивке, словно выпущенные из пулемета, многочисленные стебли, оказавшиеся тверже металла. В мгновение ока вся задняя часть автобуса превратилась в непроходимые джунгли. Покрышки протестующее завизжали и задымились, когда автобус полностью остановился, а после медленно пополз назад…
Глава 29
Активная растительность, атаковавшая автобус, стремительно разрасталась, оплетая его снаружи прочной зеленой сетью. Двигатель громко надрывался, покрышки горели, исходя чадящим черным дымом, но наш «корабль», не смотря на все усилия, продолжал дрейфовать в противоположном направлении. Водитель, не прекращающий громко матерится, причем сразу на двух языках, бросил баранку и, распахнув дверь, стремительно дал стрекача, только пятки засверкали. Агрессивные лианы проигнорировали его поспешное бегство, а вот нам провернуть этот фокус не удалось – едва водила проскочил сквозь распахнутую дверь, её тут же заполонила стремительно нарастающая зеленая масса.
После бегства водителя, движок, естественно заглох, и мы, торжественно шурша по асфальту еще пока уцелевшими шинами, медленно покатили к исходной точке нашего неудавшегося бегства.
– Допрыгались, сука! – выругался оснаб, теребя металлические браслеты на руках. – Без своего Дара для Сеньки-Дуба я никто! – раздраженно заявил Петров. – Червяк, которого можно запросто подошвой о землю растереть!
– И я в такой же заднице! – Ротмистр нервно крутил на запястье медное украшение.
Да, незадача: просто так разломить Магически усиленный Артефакт-Блокиратор не выйдет, даже, если хреначить по нему со всей дури кувалдой. Только кости случайно можно раздробить. А кроме наручников, еще и ошейник в комплекте идет! Тут вообще без вариантов! Я попытался воззвать к своей чудо Силе, позволившей мне избавиться от оков. Но, не тут-то было. Похоже, что просто так это не включается. А местонахождение запускающей процесс «кнопки», или принцип действия, мне абсолютно неизвестен.
– Командир, но я-то могу попробовать вразумить этого отмороженного утырка? – произнес я, покачивая головой из стороны в сторону, активно пытаясь размять задубевшие мышцы. Шейные позвонки протестующе хрустели.
– Попробовать можешь! – Хищно оскалился оснаб. – Других вариантов у нас все равно нет! Главное, продержаться до прихода Пожирателя Душ.
– А оно ему надо? – усомнился я. – Нам помогать?
– Поверь на слово – оно ему надо! Только не для нашей помощи, а в назидание, так сказать…
– А сам Атойгах каким способом разбирается со всем этим дерьмом? – нервно поинтересовался Вревский.
Помирать в этой левой разборке, ему до чертиков не хотелось. Так-то он вообще был в этом замесе не при делах. Просто паровозом шел. За компанию. Ничего, ему, козлу безрогому, хороших люлей отхватить – только полезно будет! Ибо нехрен Родиной на право и налево торговать!
– Да все тем же старым дедовским способом, – ответил оснаб, – спустит на нас на всех своих цепных Духов. Защиту снимет и дождется, пока нарушители режима пластом лягут, не в силах ни рукой, ни ногой шевельнуть, а не то, что к Дару воззвать…
– Значит, – подытожил я, – наша основная задача выжить и дождаться прихода тюремной администрации в лице Пожирателя Душ?
– Верно! – кивнул командир. – Но это, как говорил Владимир Ильич Ленин, – Петров усмехнулся, заметив, как при упоминании ненавистного имени Красного Революционного Вождя передернулся Вревский, и добавил, немного картавя, – очень архисложная задача, дорогие товарищи!
Пока мы активно рассуждали, как бы нам похитрее вывернуться из сложившейся ситуации, резиновые шины автобуса протерлись до дыр, и он, жутко скрежеща и разбрасывая искры по сторонам, загрохотал металлическими колесными дисками об асфальт. Нам пришлось активнее напрягать глотки, чтобы перекричать этот шум.
– Как думаешь, командир, с чего мне начать? – поинтересовался я мнением Петрова.
– Для начала, как только мы выберемся из этой консервной банки и выслушаем все претензии Сеньки-Дуба…
– А он будет с нами говорить? – Вновь подал голос Вревский.
– Обязательно будет! – заверил нас Петр Петрович. – Пунктик у него по этому поводу. Он, хоть и отбитый на голову маньяк и убийца, но покрасоваться и почесать свое непомерно раздутое эго – страсть, как любит! Особенно, перед жертвами, обреченными на жуткую и мучительную смерть от его рук!