Пока я ржал, неведомая Энергия продолжала вливаться в меня, подобно полноводной реке. Первыми не выдержали держащие меня на весу ветки — они переломились, влажно хрустнув и брызнув по сторонам липким зеленым соком. Я упал, вроде бы, и не со столь большой высоты, но асфальт под моим телом основательно проломился, вздыбившись по сторонам, в форме воронки. Трещины разбежались по дорожному полотну, словно я на землю упала тяжелая чугунная чушка весом не в одну тонну. Да и сама земля под моими ногами начала ощутимо подрагивать. Я сделал шаг по направлению к изумленному душегубу. Асфальт с хрустом сломался под моим башмаком, словно подтаявший хрупкий лед, а землю тряхнуло куда основательнее, чем в первый раз.
— Взять его! — Взмахнув рукой, выкрикнул маньяк, но голосок его отчего-то дрогнул. Видимо, не ожидал от меня подобных достижений.
От атаковавшей меня стены стеблей, перекрывшей дорогу к отбежавшему подальше Аверьяшке, я отмахнулся походя, «прорубив» среди веток широкую просеку, оставляя за спиной лишь измочаленные ветки и кружащиеся в воздухе листья. На этот раз «злобная флора» ничего не могла со мной поделать — она разбивалась об мое, мерно шагающее тело, словно морская волна о скалистый береговой утес. Я надвигался на безумного утырка с неумолимость гусеничного бульдозера, сносящего все препятствия со своего пути. Аверьяшка, раскрыв рот, следил за моим приближением, застыв на месте, словно соляной столб. У него даже не хватило ума, чтобы свалить отсюда побыстрее — настолько было велико его изумление.
Остановившись прямо напротив старого душегуба, я схватил негодяя за шею и легко оторвал его тушку от земли. Я чувствовал, как под моими пальцами, что по крепости сейчас не уступали закаленному металлу, хрустят его шейные позвонки и лопается гортань.
«Не убиваемый, говорите? — злорадно подумал я, сжимая пальцы еще сильнее. — Вот сейчас мы это и проверим!»
— Ты… их… убъешь… — С трудом «продавил» через деформированное горло маньяк.
И тут я услышал истошный крик… И, не выпуская Аверьяшку из руки, обернулся. Жутко кричал Вревский, едва не раздавленный зачарованными растениями Сеньки-Дуба, сжимающими все сильнее и сильнее свои «любовные» объятия. Оснаб находился не в лучшем положении, но из его рта до сих пор не вырывалось ни звука. Он только покраснел от натуги, но продолжал терпеть. Не перестаю поражаться его выдержке!
— Осади, хорек! — требовательно произнес я, слегка приотпустив захват и встряхнув ублюдка как следует. — Освободи их!
— Хрена… тебе… лысого… старикан… — просипел Аверьяшка, пуча свои глазенки. — Они все равно… сдохнут сегодня!
Стоило мне ослабить нажим, как гребаный ботаник «отреставрировался»! Я даже почувствовал, как под моей ладонью восстанавливает форму раздавленная ранее гортань! Сука! Да он мне с моими, вновь приобретенными возможностями регенерации, сто очков форы даст! Да, черт возьми, патовая ситуация! Он сейчас уморит моих спутников, а я его так и не смогу, нахрен, раздавить! Нужно было срочно что решать… Что-то… что-то тупое, но действенное, способное вырубить душегуба хотя бы на несколько мгновений! И я решился, хотя точно не знал, сработает моя задумка или нет…
Практически без замаха, но зачерпнув достаточное количество немереной Святогоровой Силы, я швырнул Аверьяшку в сторону ближайшего дома. Не отслеживая его стремительный полет, который бесцельно пытались остановить среагировавшие на мой бросок шустрые кусты, я рванул на выручку командиру… Ну, и Вревскому, заодно. Ибо без этой мрази весь наш авантюрный план шел псу под хвост. До моего слуха донесся влажный «чпок», как будто разлетается от удара о землю наполненный водой гондон, сброшенный ради хохмы малолетками с десятого этажа. Не удержавшись, я обернулся — светлую побеленную стену украшала большая стекающая на землю кровавая клякса, а под стеной на травке шевелилась какая-то «каша» из разнокалиберных мясных кусков.
Не перестающий орать Вревский, выдал такую трель, что напрочь сорвал себе голос. Он захрипел и у него горлом пошла кровь. Могло статься так, что поломанными ребрами могло пробить легкое… Черт побери! Я не успевал! А ведь была надежда, что после «выключения» Аверьяшки, его «зеленка» ослабит хватку… Но она лишь усилила «объятия»! Я ломился, продираясь сквозь сопротивляющуюся моему продвижению растительность, как скоростной бегемот… Но я все равно не успевал! Не успевал спасти… Я рванулся на пределе всех своих сил и… время вокруг меня, словно бы остановилось! Замерло. Исчезли звуки, кусты престали мельтешить перед моими глазами и бросаться под ноги. Картинка окружающего мира стала статичной, словно на трехмерной фотографии. Я даже с шага сбился, едва не офигев от всего происходящего. И тут вдруг на меня «снизошло откровение» — я вспомнил, что со мной уже случалось такое. При нападении на меня НКВДешника в Силовой спецшколе мир точно так же замирал. В тот раз только это и помогло мне выжить. А теперь, видимо, поможет и моим компаньонам… По крайней мере, у меня появилась надежда.
Не снижая скорости, я подлетел к командиру и, практически не прилагая усилий, разодрал в клочья оплетающие его лианы. Осторожно опустив «деревянное» тело оснаба на землю, я проделал ту же операцию с ротмистром Вревским. После чего, закинул себе на плечи их неподвижные тела, похожие на застывших манекенов, и поспешил прочь от места «зеленого побоища». Асфальт продолжал трещать и ломаться под моими шагами, а ноги погружались в землю уже едва ли не по самую щиколотку.
Активные заросли остались где-то позади, когда время вернулось на круги своя одним стремительным толчком. Тела моих спутников «размякли» и обвисли на моих плечах. Я свернул за ближайший угол и осторожно положил их на землю.
— Хоттабыч… ты… — со свистом втянув воздух, просипел оснаб.
— Я, командир! — Моя рука легла ему на лоб, и я запустил Малый Диагностический Конструкт, единственное чему я сумел научиться в амбулатории профессора Виноградова. На большее моего сопутствующего Медицинского Дара просто не хватало. Но и то — хлеб! К моему величайшему облегчению, с командиром все было в порядке — немного помят, и только.
— Что… произошло? — хрипло поинтересовался он.
— Мне удалось вас выдернуть… — не вдаваясь в подробности, пояснил я, диагностируя состояние Вревского. Тот, похоже, слегка отключился. Однако и его состояние внушало надежду на спасение. Помят он оказался сильнее командира, но кости — целы, а важные органы — в порядке. — Петрович, отвесь ему хорошую пощечину, — попросил я командира. — Боюсь, что я сейчас ему башку одним ударом оторву…
Оснаб взглянул на мои ноги, продолжающие постепенно утопать в земле, словно в зыбучих песках и ощутил пока еще легкое подрагивание почвы.
— Получилось? Как тогда в Москве? — спросил он, наотмашь хлеща ротмистра по щекам.
— Получилось, — кивнул я. — Потом расскажу… — Замолчал я, когда Вревский распахнул слезящиеся глаза.
— Что?.. Где?.. — Испуганно заозирался он по сторонам.
— Когда, мля! — рявкну я. — Позже, ротмистр! Надо делать ноги! Срочно!
— Атойгах так и не появился? — Оснаб наконец пришел в форму.
— Нет! — Помотал я головой. — Похоже, что я его немного измотал…
— Что ты сделал? — не понял Петров. — Измотал Пожирателя Душ?
— Командир, клянусь — не специально… Так получилось…
— Потом! — отмахнулся Петр Петрович. — Сколько у нас времени?
— Не скажу, командир — эта сволота очень быстро восстанавливается!
— Ротмистр, идти можешь? — Командир пристально взглянул на Вревского.
— Смогу… наверное… — произнес предатель, поднимаясь на ноги. — Точно смогу… А чего это с ним? — Вревский наконец заметил, как я постоянно выдергиваю проваливающиеся ноги из земли.
— Господа, много текста! — Поторопил я бесцельно теряющих время аристократов.
— Точно! — согласился со мной оснаб. — Нам нужно срочно добраться до Силовика-Артефактора и снять наконец эти железки!