Однако тибетец никак на мой «рывок» не отреагировал. Мне показалась, что он даже не шелохнулся — я словно тяжелую чугунную чушку тряхнул. Ну, это вообще ни в какие ворота…
— Это он? — осведомился у Магистра Кощей, разглядывая сквозь глаза азиата, нависшего над ним уродливого морщинистого старика.
— Он, — коротко подтвердил Мимар.
— Чувствую, пахнуло со «Святых Гор» — ядовито произнес Кощей. — Только… запашок какой-то странный… с явственным душком… — Словно пытаясь разобраться с чем-то, ранее не встречавшимся, произнес Повелитель Кощного Царства. — С чужим душком… не нашим.
— В смысле «не нашим»? — Не понял его «выводов» азиат.
— Он из другого мира! — Неожиданно выдал Кощей.
— Кто? Святогор? Какого еще мира.
— Не знаю, — отозвался Кощей. — Одного из множества реальностей на «Веере Миров». Но, в общем — это все не важно. Чувствую, что в этом старике могучий Дух Святогора, но… Самого Святогора в нем нет.
— Ты меня совсем запутал, Твое Бессмертие! Как такое может быть? Дух есть, а самого Дайтьи нет.
— Сам процесс мне неведом, — признался Кощей. — Но в этом старике нет личности самого Святогора — отсутствует его разум, сознание, рассудок. То, что делает тебя — тобою, а меня — мной. Понял, дубина ты, стоеросовая! — незлобиво ругнулся профессиональный Похититель Чужих Невест.
— Я Мимар, Ваше Бессмертие! — напомнил Кощею Магистр.
— Не зли меня, Вторник! — Ради проформы пригрозил Бессметный. — А то загоню в самый дальний угол твоего подсознания! Там и останешься до скончания веков! Или до тех пор, пока твой хладный труп не растащат по косточкам дикие звери… Так, постой, а это, выходит, моя дохлая тушка? — Немигающий взгляд азиата сместился в сторону лежащей на боку мумии Кощея.
Я облегченно вздохнул, когда бесцветные глаза Мимара остановились на бездыханном теле великана.
— А я, действительно, красавец! — странным глухим голосом циркового чревовещателя, идущим словно из металлической бочки, произнес азиат, улыбаясь, словно дебиловатый ушлепок. — Хорошо сохранился — лишь немного схуднул… А так ничего — откормить, и можно опять смердами править!
— Ты зачем вслух это сказал, Твое Бессмертие? — попенял Кащею Магистр.
— Ох, ты ж, батюшки! Забылся совсем! — Вполне театрально откликнулся Кощей, осталось еще только руками всплеснуть для пущего эффекта. — Плевать — никто ничего не заметил.
— Ага, как же! — едко произнес Магистр. — Такие и не заметят.
— Мимарка сбрендил, — сообщил я командиру. — Заговариваться начал.
— Видишь? — посетовал Магистр. — Ну, и зачем было давать им повод? Из-за этого вся наша авантюра может накрыться медным тазом.
— Да это же смертные! — Беспечно отмахнулся от причитаний азиата Кощей. — Так себе проблема — не страшнее грязи под ногтями.
— Это ты зря, Твое Бессмертие, — не согласился Мимар. — Ты и сам в теле такого же смертного! И с былым Могуществом у тебя проблемы! А это — сильные Маги! А один, так и вовсе, с Силой Святогора! Размажут они нас, ты-то, ведь, совсем не в форме пока.
— Извини, Вторник! — Вмиг «переобулся» Кощей, чем несказанно порадовал азиата. Значит, с этим Дайтьи еще можно иметь дело — не совсем еще мозги отсохли — легко идет на контакт. — Не подумал — привычка.
— Меняй скорее свои привычки, Твое Бессмертие, — наставительно посоветовал Мимар. — А то, так навсегда и останешься сказочным героем для сопливой малышни.
— Да нет… — задумчиво произнес оснаб, внимательно наблюдая за странным поведением азиата. — Здесь явно что-то другое…
— А ты на глаза его глянь, командир! — Обратил я внимание Головина на кардинальное изменение во внешности тибетца. — Эй, ты, болезный, а ну глянь сюды! — окликнул я Мимара.
— Теперь сам действуй, Вторник, — произнес Кощей, «отпуская» бразды правления телом Магистра.
Азиат медленно обернулся ко мне и, первый раз за все время, моргнул. И цвет его глаз неожиданно вновь сменился на темно-карий, уже привычный нам с Александром Дмитриевичем (надо взять в привычку называть Петровича настоящим именем, в Рейхе он опять князем будет).
— Ты видел, командир? Видел? — едва не выколов азиату глаз своим указательным пальцем, заорал я. — Глаза! Они вновь изменились! Другими стали… Не успел? — По «виноватому» выражению лица оснаба и покачиванию его головы, я понял — он действительно не успел.