«Непросто, — согласился Головин. — Какая-то Энергетическая аномалия повсюду! Невозможно из-за нее нормальный Конструкт сплести! — Пожаловался он на „сбой“ своего Дара».
— А я тебе скажу, что это за «аномалия», — усмехнулся я. — Здесь просто запредельный Некромагический Фон, я сейчас его очень хорошо распознаю, Кромешное Проклятие мне в глотку! — не сдержавшись выругался я. — Здесь такое количество людей ежедневно «пускают под нож», что аж в дрожь кидает… — У меня пальцы непроизвольно сжались в кулаки, зубы заскрипели, а сердце принялось выбирать ускоряющийся ритм. — «Я этих сволочей…»
— Хоттабыч-Хоттабыч! — когда вздрогнула земля, уже вслух заорал князь Головин, тряхнув меня за рукав. — Успокойся, старый! Не надо все здесь разносить, как в Абакане!
Я невидящим взглядом мазнул по своим товарищам, что-то наперебой орущим мне в уши с двух сторон. Но я не слышал, на меня словно «кровавая пелена» упала, до такой степени мне хотелось разнести в пыль этот проклятый рассадник Боли и Мучений! Низвергнуть его, сука, в самый ад!
«ОТСТАВИТЬ КРУШИТИТЬ ВСЕ ВОКРУГ, ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК!» — Мысленный приказ Головина, пробив все мои Ментальные Защиты, ввинтился в голову, основательно ударив мне по «раскалившимся» мозгам.
«Есть отставить крушить все вокруг!» — Привычно среагировал я, деактивируя свой Дар, даже не задумываясь, о том, что делаю.
Черт, а действительно, что же это я творю? Понимание пришло позже, когда схлынул «нервный приступ», едва не отключивший мне мозги. Хорошо, что командир успел…
«Вот, так-то лучше! — Пришла от Головина одобрительная мысленная волна. — Крепись, Хоттабыч, не нужно пока здесь все уничтожать! У нас немного другая миссия! Но позже…»
«Спасибо, командир, что не дал мне сорваться! — ответил я Головину. — Все бы дело загубил… Я все осознал, товарищ оснаб! — по-военному отрапортовал я. — Больше не повторится!»
«Хорошо! — Командир улыбнулся и даже подмигнул мне. — Ты этим ублюдкам и без того прикурить дал! Наступит время, и мы уничтожим под самый корень всех нацистов вол главе с их фюрером! А пока потерпи, старина!»
— Уфф! — выдохнул слегка перепуганный Хартман, уже лицезревший, к каким последствиям может привести мой «взбесившийся» Дар. — Хотабищь, ты уже хорошо себя чуйвствовайт?
— Уже хорошо, Робка! — От избытка чувств я хлопнул Хартмана по плечу. — Немножко разозлился я, вот и Силушку не рассчитал.
— Немножко? — Оберштурмбаннфюрер еще раз ошалело оглядел дымящиеся развалины внешнего периметра концлагеря.
— Ну, по сравнению с нашей тюрьмой — с Абаканом, — хохотнул я, напомнив Роберту о её участи, — это так — пустячок! Они ведь и тебя чуть не отправили на тот свет, дружище! А я к тебе уже привык! И, если эти ублюдки сейчас продолжат — я за себя не ручаюсь…
— Это есть какой-то ошибка… чудовищный ошибка… — поспешно произнес немец. — Не надо здесь, как в Абакан! Здесь очень много есть невиновный люди! Я решить проблему… — И оберштурмбаннфюрер со всех рванул в сторону продолжающей чадить удушливым дымом разрушенной стены концлагеря.
— Робка, ты куда? — громко крикнул я ему в спину. — Давай пособлю!
— Хоттабишь, подожди — не надо, как Абакан! — не оборачиваясь, повторил на бегу Хартман. — Я все устроить… Ждать меня здесь!
— Пусть бежит, — произнес Головин, — может, и правда сейчас все устроит. Так-то ведь операция по доставке наших с тобой задниц в Рейх действительно проходит по заданию самого рейхсфюрера Гиммлера. И должна иметь высший приоритет.
— Думаешь, нам все с рук сойдет? — усмехнувшись, предположил я.
— Думаю, что на первый раз — точно сойдет, — ответил Александр Дмитриевич.
— Слушай, командир, — произнес я, оглядевшись по сторонам, — пойдем, какую-нибудь табачную лавку найдем. Курить охота — спасу нет!
Глава 11
— От одной пачки фрицы, чай, не обеднеют! — самодовольно заявил я, поднося зажженный на кончике пальца Магический Огонек к сигарете командира. — К тому же сигареты — чистый яд! Так что мы, командир, выходит, заботимся об их гребаном здоровье. Пусть спасибо скажут!
После того, как левая суета со стрельбой совсем утихла, а Хартман скрылся в чадящем дыму, мы с командиром прошвырнулись по ближайшей прилегающей к концлагерю улочке. К моей несказанной радости, буквально через десяток домов, удалось обнаружить небольшой магазинчик с такой удивительно притягательной надписью — «табак». Однако, как это и ожидалось, в этот поздний час табачная лавка оказалась закрыта. А уж после того «бада-бума», который мы устроили на проходной «Заксенхаузена», ни одна немецкая обывательская собака нос из дома не высунет.