— Ты что–то хотел, Роберт? — устало произнес Пласман, пытаясь согреть горячим дыханием закоченевшие пальцы. В последнее время от его былого гонора не осталось и следа.
— Герр Пласман, моя карта «закончилась», — сообщил Хартман. — О дальнейшем маршруте мне ничего не известно…
— Не переживай, Роберт… — с отдышкой произнес коммандер. — С этого момента группу поведу я…
«Куда же, интересно, ты нас всех заведешь? — мысленно усмехнулся штурмбаннфюрер. — Если только в самое пекло? Хотя, я бы уже с удовольствием погрелся даже на адской сковороде…»
[1] Труппе (SS-Truppe) — подразделение СС, по численности составлял около армейского взвода — от 18 до 45 человек состоял из трех отделений — шаров (SS-Schar).
[2] Шар (SS-Schar) — подразделение СС, по численности составлял около армейского отделения — от 6 до 15.
Глава 5
Я сидел, пускал дым в потолок камеры, и старался особо не задумываться о своей дальнейшей судьбе.
«А чего зря переживать? — резонно рассудил я. — Делай, что должно, и будь, что будет!»
За свою действительно долгую, почти что двойную «сверхсрочную», жизнь я успел многого насмотреться. И поэтому, наверное, совсем разучился удивляться. Атрофировалось у меня это чувство… Напрочь атрофировалось! Да, черт побери, я видел агонию и гибель СССР! Гибель действительно великой страны, на создание, развитие и защиту которой были затрачены чудовищные усилия нескольких поколений, немыслимое количество материальных ресурсов и человеческих жизней! И все это было спущено в унитаз практически моментально!
Согласен — проблемы у Союза были. И они копились год от года, наслаивались одна на другую, начиная откровенно смердеть и разлагаться, отравляя своими миазмами мощный организм подлинно народной и межнациональной страны Советов. Перестройка была нужна, просто необходима, как воздух! И, если бы она началась не при Мишке Меченом, она началась бы при ком–нибудь другом… Вот только результаты могли бы быть абсолютно иными…
А вот нечего было с буржуйскими выродками в десна жахаться! Уж как наш незабвенный и бровеносный дважды Ильич Советского Союза это дело любил! В смысле, в десна жахаться со всеми подряд! Но такого откровенного разбазаривания государственной собственности и неприкрытого обирания до исподнего своего же народа, при нем не было! По крайней мере и зарплату всегда вовремя платили, да и не голодал никто! А уж о бесплатном образовании и медицине я вообще молчу! При должном подходе, все можно было еще поправить! А его «приемники»… Тьфу! И это я не о Черненко с Андроповым, тем даже поруководить, как следует, не пришлось. Хотя тоже могли дров наломать, но не срослось.
Никогда у нас с забугорьем «всеобщей любви и счастья» не будет! И надейтесь, простофили! В каких бы радужных красках вам эту несусветную хрень и не преподносили бы некоторые особо хитровымудренные деятели. Заграница она для России всегда фигу в кармане держит. Только, сука, отвернись, зазевайся на мгновение, как эти ушлые перцы такую свинью подложат… Ну, а раз не до любви, пусть, сука, хотя бы уважают! А если уважать не судьба — пускай боятся…
От воспоминаний и невеселых размышлений меня оторвал старший лейтенант Егоров, появившийся в подвале с каким–то громоздким аппаратом наперевес.
— Мозголом еще не прибыл, товарищ майор! — доложил он, бережно опуская аппарат рядом с клеткой. — А Силомер вот — заряжен и готов к работе!
Я с любопытством скосил глаза, разглядывая попавший в поле моего зрения прибор: какие–то провода–лампочки–тумблеры и большим стрелочным устройством индикации в металлическом корпусе, типа огромного вольтметра. Индикаторная шкала была разукрашена в разные цвета: от небесно–голубого до предупреждающе — кровавого. Пока я разглядывал прибор, Егоров ловко размотал провода, оканчивающиеся присосками, которые ловко прилепил мне на виски и лоб. После чего он вытащил из–за пазухи потрепанную книжечку и погрузился в её изучение.
— Что, с памятью проблемы, Егоров? — хмыкнул майор. — А ведь молодой еще… — Он протянул руку и вытащил у меня изо рта погрызенный бумажный мундштук докуренной папиросы.
— Благодарствую, майор! — поблагодарил я особиста. А чего? От меня не убудет! После лечения и дозы никотина жизнь заиграла другими красками. — А может, и перекусить чего найдется? — спросил я. Едва мое здоровье немного поправилось, проснулось сосущее чувство голода. Это же, сколько я не ел? И не припомню… Похоже, что та свежая буханка, съеденная на берегу реки еще моего мира, и была моим последним перекусом.
— Наглеешь, старикан? — усмехнулся майор. Но так, по–доброму усмехнулся, без всякого подвоха. — Вот показатели снимем с тебя, и накормим, — добавил он. — Голод, он — не тетка! Мы ж не палачи эсэсовские… Ну, Егоров, чего ты там возишься? Я уже и сам проголодался!
— Так не простое это дело, Станислав Борисович, Силомер правильно отстроить! Я и инструкцию–то взял, чтобы потом не перенастраивать… Хоть и наизусть сортировочные таблицы помню, но лучше бы перебдеть! Сейчас дам пробный импульс… — Старший лейтенант покрутил ручки прибора и пощелкал многочисленными тумблерами.
— Стартуй уж, умник! — произнес майор, бросая окурок в мятую жестяную банку из–под тушенки.
— Первая протяжка, старт! — огласил Егоров, нажимая большую красную кнопку на корпусе агрегата.
Силомер заморгал многочисленными разноцветными огоньками–лампочками, после чего утробно загудел.
— Бляха–муха! — Я скрипнул зубами, когда меня основательно тряхнуло, как будто приложило неслабым электрическим разрядом.
Агрегат взвыл дурным голосом, стрелка на приборе зашкалила, резко сместившись в красную область шкалы. Она бы и дальше ушла, если бы не остановилась, уткнувшись в упор.
— Вырубай! — Майор заорал как умалишенный, когда в подвале пахнуло горелой изоляцией. Прибор выплюнул из корпуса клуб вонючего дыма и затих. — Е. учий случай! — выругался Станислав Борисович. — Угробили–таки машинку!
— Нет, вы видели? Станислав Борисович? Видели? — возбужденно затараторил старший лейтенант, тыча пальцем в застывшую в красной зоне стрелку прибора. — Это же максимальный, наркомсиловский уровень! Выше только Ставка… — Егоров ахнул, не договорив и испуганно закрыв рукой отвисшую челюсть. — Агрегат ведь поэтому и расплавился — не выдержал нагрузки! А ведь это был только пробный, разогревающий прогон! Кого же это мы с вами задержали, товарищ майор?
Майор поднял взгляд от продолжающего дымиться Силомера и уставился, не мигая, мне в глаза.
— Ты кто такой, старче? — глухо спросил он.
— Да хрен его знает, майор? — Я пожал бы плечами, если бы они мне подчинялись. Но гребаные блокираторы (или как их там?), навешанные на меня в изобилии, словно шарики–фонарики на новогодней елке продолжали сковывать мое тело. — Похоже, что жертва нацистских бесчеловечных экспериментов. Я вообще не при делах, что у вас тут почем? Сами определили — сами и разбирайтесь! Только командир, пожрать дай!
— Надо сообщать, Станислав Борисович!
— Не зуди! Сам знаю! — нервно отозвался майор. — Пойдем–ка на улицу…
— Только вы это, Станислав Борисович, закупорьте его по полной! Не зря я на него столько блокираторов понавесил! Как знал!
Майор в очередной раз активировал клетку, а выйдя из каземата, активировал и защиту всей камеры.
«Хрен его знает, поможет или нет против такой–то Силищи, — думал он привычно «оживляя» впаянные в камень старинные формулы, сформированные еще при царе Горохе, но, как ни странно, продолжающие еще исправно работать. — Вот почему наши Силовики так не могут? — Современные формулы, разрабатываемые в сверхсекретных НИИ, были неудобны в использовании, постоянно сбоили и развеивались в довольно короткий срок с момента их активации. — Ведь вот же! Работает как часики! И не одно столетие!»