— У вас были в роду маги? — удивился я.
— Как-то мне прадед рассказывал, что у его бабки был уникальный дар — рядом с ней никакое заклинание не работало. Хоть магический светильник, хоть обычное бытовое заклинание. Раньше-то часто таким пользовались, не то что сейчас. За глаза бабку называли ведьмой. После нее остались всяческие безделушки, вроде булавок.
Он оттопырил внутренний карман и показал мне блестящую головку.
— Я ее постоянно ношу, мол, от сглаза хорошо. Может, она помогла.
Выпросив разрешение рассмотреть ее поближе, я взял булавку в руки и вдруг ощутил, как магия начинает утекать из моего тела.
— Прабабка ваша была редкой силы женщина, — я поспешно вернул семейную реликвию Мишину. — Вам она сегодня пригодилась.
— Бросьте, — отмахнулся он, — вы и ваши ребята изумительно показали себя.
Он глянул на закрытые двери конференц-зала и добавил:
— Думаю, нужно сообщить в компетентные органы о случившимся.
— Да, вы правы.
— Я видел на столе секретаря бумагу и ручку. Посыльного поймаю на улице. Скоро вернусь.
— Постойте, дайте еще раз булавку.
Получив желаемое, я приколол ее к Игорю. Тот негромко застонал и открыл глаза. Потом оглядел нас и удивленно спросил:
— Почему у меня голова болит?
Все дружно посмотрели на Гаврилова, но наперебой стали рассказывать иные версии событий:
— Ты упал.
— Нет, он получил тростью!
— Он споткнулся!
— Чушь, его приложила подносом повариха!
— Нет, его достал тот старикан с тростью.
Игорь растерянно смотрел на все и потом перевел вопросительный взгляд на меня.
— Чувствуешь, что на тебя воздействует магия? — спросил я.
— Нет, наоборот, она будто вытекает из меня. Что происходит?
— Убить кого-нибудь есть желание?
— Нет, — мотнул он головой и скривился от боли.
— Назови фамилию разумника?
— Соколов… Объясните толком, что происходит?
— Игорь, он взял тебя под контроль и ты чуть не разнес весь зал, — мягко сказал я.
— Я? Весь зал? — он выглядел обескураженно, но в глазах я увидел слабый огонек надежды, словно он не верил в самого себя.
— Да, весь зал, один ряд прямо в щепки разнесло! — восторженно сказал Леонид, который почти всегда молчал.
— Поэтому пришлось пойти на крайние меры, — закончил я.
— Вырубили меня? — понимающе сказал Игорь. — Тогда спасибо. Не хотел бы я доставить вам неприятности.
Все снова посмотрели на Гаврилова. Он подошел к воздушнику и протянул ему руку, помогая встать.
— Будем считать, что это было боевое крещение, — улыбнулся я. — А теперь вернем булавку владельцу.
Я передал реликвию Мишину и снова поблагодарил его, а потом глянул на двери в конференц-зала.
— Влад Юрьевич, у вас не найдется десяток таких вещиц?
— Десяток? — удивленно спросил Мишин, втыкая булавку обратно. — Да думаю, и пара десятков найдется. Дайте только письмо отправить, внуки быстро привезут необходимое.
Отпустив вояку писать записки, мы передали Левкову медальоны, чтобы он немного нас подлатал.
Как только он написал Око силой, то сразу же посвежел и вдохнул полной грудью.
— Ребята, — вдруг сказал Сергей, — не знаю, как вы, а я безумно хочу помыться. Давайте, как только все это закончится, пойдем в баню? У наших родителей в имении такая есть.
— А что? — одобрительно сказал я. — Хорошая идея. После таких подвигов нам всем обязательно нужно отдохнуть.
Не успел сказать, как по коридорам загрохотали многочисленные шаги. Кого нам принесло на этот раз?
Переглянувшись, мы быстро выстроились в ряд и замерли, готовые к любой опасности.
Из-за угла выскочили служители правопорядка со шпагами наголо. Увидев нас, они остановились, и вперед вышел высокий жилистый мужчина.
— Гусаренко Алексей Олегович, начальник третьего отдела службы правопорядка! — гаркнул он. — Вы обвиняетесь в насильственном удержании сотрудника нашей службы! Арестовать их!
Глава 18
Барон Герман Гласс не спешил покидать императорский дворец и праздно прохаживался среди суеты, с тонкой улыбкой на губах.
Порой к нему подбегал посыльный и вручал пачки конвертов со срочными донесениями, да здоровались проходящие мимо чиновники. Гласс ни с кем не разговаривал, лишь кивал и вскидывал удивленно брови.
И совсем никого не волновал вопрос, что здесь делает начальник Третьего подразделения особой службы его Императорского величества в свой рабочий день.
Но при этом все абсолютно точно помнили, что видели его.
Заминка вышла, только когда из службы правопорядка пришла информация, что пропал Игорь Дмитриевич Лапин, уехавший в военное управление за опасным преступником.
А вот из управления, наоборот, вестей не было. Ни утренней почты, ни служебных записок, даже старшие офицеры не явились с докладами.
Поначалу никто не придал этому значения. Все продолжали суетиться, бегать за подписями на поклон к разным чиновникам, заполнять бумаги в архивах и составлять срочные приказы.
Пока в один прекрасный момент не вернулся один из посыльных. Долговязый мальчишка, сын одного из охранников, с огромными глазами рассказывал, что в одном известном всем управлении началась война.
Это слово моментально разлетелось среди общего шума и достигло ушей секретаря его императорского величества.
Артур Иосифович в трех словах и один ударом папки по столу призвал работников канцелярии дворца к тишине и велел привести посыльного в свой кабинет.
Там он долго и с особой страстью к деталям допрашивал мальчишку, применяя изощренные орудия пыток, вполне подходящих для столь юного возраста: отвар и печенье.
Когда посыльный успокоился и перестал приглаживать встающие дыбом волосы, то секретарь смог узнать буквально следующее.
В военном управлении мальчишку никто не встретил, и Алексей, так звали несчастного посыльного, и тот отправился искать хоть кого-то.
И едва он подошел к конференц-залу, то услышал крики, грохот и звуки боя. После чего он забыл про все бумажки и ринулся в сторону императорского дворца с этой новостью.
Секретарь строго отчитал Алексея за брошенные бумаги и одновременно похвалил за сообразительность. Но из кабинета его не выпустил, приставив к дверям двух охранников.
Эти сведения надо было придержать, а еще лучше переговорить с бароном, который все еще находился во дворце.
Артур Иосифович вышел в коридор, спросил у дежурного, видел ли он Гласса. Тот кивнул в сторону зимнего сада, и секретарь последовал туда.
Но ни в саду, ни на террасе и ни в одном из кабинетов барона не было.
«Уехал», — подумал Артур Иосифович и пошел с докладом к его императорскому величеству.
После чего началась еще большая суматоха. Отряд лучших императорских бойцов был выслан на подмогу в военное управление. С ними поехал и Лазарев Петр Петрович, желающий лично убедиться, что никто не пострадал, и обещавший сразу же вернуться и доложить обо всем императору лично.
До этого всего не было дела лишь одной уборщице. Она заступила на смену поздно вечером, когда уже все разошлись, и даже не слышала о том, что случилось днем.
Она внимательно обошла все кабинеты, вымыла пол и собрала мусор. И удивилась только один раз, когда нашла целую корзину нераспечатанных писем.
Каждое из них было адресовано начальнику Третьего подразделения особой службы его Императорского величества барону Герману Глассу.
Впрочем, почему все эти послания были в мусорке, ее не интересовало. Уборщица собрала все в огромный пакет и вынесла на помойку, чтобы через несколько часов все вывезли за город и сожгли вместе со всеми остальными документами.