— Шеф! Вы в порядке? — с перепуганным лицом спросил водник.
Я даже не сразу сообразил, что он спросил.
— Мой позывной Князь, — пробормотал я, все еще не отойдя от шока близкой смерти.
— Князь? Надо запомнить, — ответил Гаврилов. — Смотрите, ворота!
Я присмотрелся и увидел, что далеко впереди замаячила крепостная стена и здоровенные деревянные створки, обитые металлом.
«Доехали!» — подумал я и откинулся на жесткую спинку, а затем обернулся.
Всадники, что были замыкающими, недоуменно остановились и осторожно обходили темницу Соколова по бокам.
На эту заминку обратил внимание и Котов. Он затормозил своих людей, развернулся и поскакал в нашу сторону.
— Что произошло? — спросил он.
— Попытка бегства, — устало отозвался я, глядя на перекошенное лицо Соколова.
— Вы использовали силу, — он не спрашивал. — И сразу показались ворота. Хорошо.
Котов занес руку, чтобы прикоснуться к карете, но я его остановил. После чего скомандовал Левкову усыпать пленника.
Через несколько минут наш конвой восстановил движение. Я забрался на козлы, чтобы можно было поговорить с Котовым.
— Поясните, что вы имели в виду, когда сказали про ворота, — спросил я.
— Всплеск магии, — равнодушно ответил Семен Львович. — Силы стало больше, мы ее использовали для открытия пути. Кстати, спасибо.
Он вытащил из кармана завернутый в платок медальон и вернул его мне.
— А почему вы сразу не сказали, что наша сила может так помочь?
— Вы готовы выжечь себе резерв ради быстрой поездки? — он посмотрел мне в глаза. — Уверены?
На это мне было нечего ответить. Я все еще хорошо помню, что ощутил, потратив крупицу силы, даже с учетом помощи посоха.
Да и сейчас состояние было не лучше, я словно пробежал по полосе препятствий в полной экипировке. Взмокший, с хриплым дыханием и трясущимися ногами. И даже мысль воспользоваться силой еще раз вызывала противную тошноту.
Котов не дождался моего ответа и выдвинулся вперед.
Через десять минут мы уже разглядывали разноцветные крыши домов поверх крепостной стены.
Маги высунулись из окон, чтобы тоже полюбоваться. Я хотел загнать их в карету, но сдержался, им было интересно так же, как и мне.
А посмотреть было на что! Голубоватая черепица сверкала на солнце, ажурные вставки по краю ската, а вместо флюгеров — круглые цветные мозаики.
Не успела наша процессия подъехать, ворота уже открылись. Я сначала подумал, что нас заметили издалека и так хотят выразить свое гостеприимство. Но на деле оказалось совсем не так.
Из города выезжали семеро всадников. Увидев Котова, они затормозили, внимательно разглядывая кареты.
После короткого разговора, который я не услышал, Семен Львович махнул нам рукой, приглашая в город. Всадники отступили вглубь города, пропуская нашу процессию.
На этот раз я все же попросил ребят не торчать из окон кареты с открытыми ртами.
Как я и думал, за стенами города стало легче. И дышать, и восстанавливать резерв. Мне хотелось вдохнуть полной грудью и улыбаться, так сильно измучила меня это приграничная зона.
Команда была того же мнения. Они сидели с глуповато-счастливыми лицами и продолжали глазеть по сторонам. Впрочем, пока из окон. На мостовую я запретил выходить.
Заминка произошла сразу же. Местная стража высыпала перед каретами и окружила нас. Они хоть и были предупреждены о нашем приезде, но проявили не дюжий интерес. Особенно к темнице Соколова.
Я мысленно посмеивался, когда маги подходили к карете поближе и почти сразу же отскакивали, ощутив, как из них высасывают силу.
— Здравия желаю! — буркнул старший дежурный. — Что незаконного везете?
Он был высоким и худым мужчиной лет сорока с ухоженной бородой и роскошными усами.
— Ничего. Весь список вещей проверен и утвержден Серебрянским, — спокойно ответил я.
Старший дежурный бросил вопросительный взгляд сначала на наши две кареты, потом на Котова. И только после того, как последний кивнул, задал новый вопрос.
— Запрещенные артефакты?
— Отсутствуют.
— А почему же вторая карета так фонит? — прищурился он.
— Что, простите? Фонит? — удивился я знакомому слову.
На помощь пришел Котов, он подошел к нам и встал напротив старшего дежурного.
— Николай, это защита для задержанного. Пропусти уже. Устали мы с дороги.
— Не положено, Семен Львович, я должен записать все — от начала и до конца.
— Если положено, значит, пусть все делает как надо. Не хочу из-за какой-нибудь ерунды потом задерживаться, — сказал я. — Мы так долго ехали, что лишние полчаса погоды не сделают.