Дождавшись, пока Лерчик уснет под действием лекарств, и отправился в замок. Очень уж хотелось привести себя в порядок!
После ситуации на винодельне, когда меня приняли за простого работягу, я твердо решил внимательнее относиться к своему внешнему виду и манерам. А то не аристократ получается какой-то, а неизвестно кто.
А это мне совершенно ни к чему.
С удовольствием приняв контрастный душ и завернувшись в теплый халат, я сидел в своем любимом кресле и смотрел на рассвет. Спать совершенно не хотелось, да и поздно уже ложиться. Вот-вот прозвенит будильник, заявиться Настюшка с сияющими глазами и, подмигнув, предложит завтрак.
Не успел в моей голове появится образ, как раздался деликатный стук в дверь.
— Войдите, — крикнул я с улыбкой.
В спальню зашла горничная. Ее любопытный взгляд так и поедал меня, забираясь под ткань халата.
— Ваше высочество, Софья Владимировна послала меня напомнить, что сегодня состоится званый ужин, — проворковала она и подмигнула.
— Спасибо, Настенька.
Она кивнула, разрумянилась, но никуда не ушла.
— Что-то еще? — удивленно спросил я.
— Нет-нет, что вы. Я просто… — она замялась, прикусив губу.
— Скажи уже толком!
— Говорят, вы ищите себе невесту, — выпалила она. — Получается, вы собираетесь жениться в скором времени?
— Допустим.
— Я хотела сказать… — начала она очень тихо, а потом вскинула голову и с жаром произнесла. — Что до вашей свадьбы, я всегда буду рядом! И после… если вам будет угодно.
Потом, ошалев от собственной дерзости, пискнула что-то на прощание и убежала.
А я остался сидеть с приоткрытым ртом.
О времена! О нравы!
До самого вечера в доме царил сущий кошмар. Стараясь подготовиться к встрече с потенциальной невестой, Софья Владимировна развернулась во всю мощь.
Я же, в свою очередь, старательно избегал попадания под этот ураган энергии. А когда все же меня поймали хрупкие пальчики матушки, то еле отбился от ее неудержимого желания нарядить меня в самый лучший костюм. После недолгого спора мы пришли к компромиссу. Строгий костюм, белоснежная сорочка и немного статусных побрякушек, которыми я обычно пренебрегал.
Что поделать, матушка умела вить из меня веревки!
Тем более, пока она вихрем кружила по гардеробной, я успел хоть немного разобраться в том, как на самом деле должен выглядеть молодой человек в титуле великого князя.
Отражение в зеркале показало весьма интересного мужчину, изысканно одетого, с гордо поднятой головой. Теперь-то уж точно никто не перепутает меня с каким-нибудь бароном или обычным торговцем!
Помимо хлопот надо мной, матушка не постеснялась остановить ремонтные работы и привлечь строителей к перестановке мебели в столовой.
Откуда-то приволокли здоровенные вазы, мягкие стулья и роскошный стол. Из сада принесли охапки цветов, которые Софья Владимировна лично собирала в изящные букеты.
А еще обсуждение меню, вопросов, которые нужно задать, и настойчивые просьбы вести себя прилично!
Я едва выкроил время, чтобы проведать Лерчика, который уверенно шел на поправку. Улыбался, пил травяной отвар — я лично это проверил — смеялся и рассылал письма.
Наконец, к шести вечера все было готово.
К этому моменту я уже настолько устал, что был согласен на все, лишь бы все это поскорее закончилось.
И вон прозвучал долгожданный звонок.
Илья Сергеевич, неторопливо шаркая, приближался к двери со скоростью садовой улитки.
Наблюдая за ним, я наклонился к матушке и тихо спросил:
— А которая из жертв приехала-то?
За что получил от нее шуточный тычок локтем. Софья Владимировна скупо улыбнулась, и мне в руку сразу же перекочевала знакомая карточка.
«Наталья Бушман», — прочитал я.
Это та, чей отец владел производством удобрений. Мне стало интересно, насколько точно художник передал ее внешность.
— Князь Михаил Витальевич Бушман с супругой и дочерью, — важно прокаркал Илья Сергеевич и отошел в сторону, пропуская наших гостей.
Сквозь распахнутые двери большой гостиной вошел сначала Михаил Витальевич — неказистый пожилой мужчина с большими ушами, косматыми бровями и покрасневшими глазами. Следом вплыла его супруга — Марья Андреевна — эдакий плавучий лайнер. Крупная, коренастая, с необъятной грудью, с трудом втиснутой в жесткий корсет.
Ее взгляд просканировал меня с ног до головы. И я впервые не пожалел, что матушка приложила к моему образу руки. Затем Марья Андреевна всколыхнулась, удовлетворенно кивнув, и за руку из-за спины вытащила дочь.