Поделом.
Быков виражил при повторных заходах, не упуская противника из виду, и добивал, экономно расходуя боезапас.
Пронесясь над колонной в очередной раз, он набрал высоту, одновременно разворачиваясь.
С запада поспешали два «Тандерболта».
– В очередь, нацики, в очередь, – процедил Быков.
Отбомбившись, он выполнил заход на уцелевшие «Хаммеры» и расстрелял их ракетами.
Оба зарядных блока опорожнил.
Полегчало…
Вражеские самолеты заходили в атаку, ложась на крыло.
На «нормальной» войне не принято, чтобы штурмовик вступал в бой со штурмовиком, но на Украине все шиворот-навыворот и через… одно место.
Энергичным полупереворотом Григорий пошел на снижение и развернулся в лобовую атаку.
Противник не принял ее, ушел вверх, в сторону солнца.
Войдя в боевой разворот, парочка пристроилась в хвост «сушке».
Пора делать обманный маневр.
С большой перегрузкой Быков выхватил самолет из пикирования на вертикаль.
Чуток дал крен для крутой спирали.
Вверху «горки» пришел в себя от восьми «же» и на пределе вертикальной скорости переложил «Грача» в горизонтальный полет.
Прямо перед носом «Су-25» вышел из «горки» ведущий вражеской пары. Григорий сделал небольшой доворот.
Захват цели…
Навстречу «Тандерболту» ушла «Р60М» – ее головка самонаведения «прицепилась» к калившемуся соплу.
– Заполучи, фашист, гранату, – пробормотал «Колорад» и нажал гашетку.
Авиапушка задолбила, частя бронебойно-разрывными и осколочно-фугасными снарядами.
Хвост ведомого «Тандерболта», пролетавшего слева, украсился клубочками огня, а потом рванула «шестидесятая», влепившаяся в горячий движок ведущего штурмовика.
Турбина мгновенно пошла вразнос, раскаленные лопатки полетели веером в стороны, рубя все подряд.
– Аллес капут!
Ведомый «А-10» выдал очередь из пушки, да только руки у летчика не оттуда росли – снаряды полетели мимо и дальше.
«Грач» довернул, и Быков нажал кнопку привязки цели на ручке управления…
…Это случилось какие-то секунды спустя – впереди, застя «А-10», расцвела круглая радуга.
Такие Григорий уже видывал с высоты – не дуги, а радужные кольца, но та, что возникла перед носом «Су-25», была ярка и отливала непривычным спектром – сиреневым, вишневым, аспидно-черным, фисташковым, розовым…
Миг – и «Грач» пронзил радугу, словно мишень, «попадая в десятку».
Свет померк, пропали все звуки, а мгновенье или вечность спустя солнце засияло снова, только с другого боку, и вернулся натужный рев двигателя.
Другого.
Совсем другого.
Капли горелого масла расплывались по граням бронированного ветрового стекла, запахло бензином…
Быков вскинулся, узнавая тесную кабину «Як-9», как в том дурацком сериале, расплывчатый круг пропеллера в носу истребителя, черную приборную доску и серые борта.
А на пересекающихся курсах его атаковал «Фокке-Вульф-190»…
Из выпускной аттестации на курсанта Качинской Краснознаменной военной авиационной школы В.И. Сталина:
«Энергичный, инициативный, настойчивый, принятое решение доводит до конца; требовательный к подчиненным, как старшина отряда; внимательный к запросам подчиненных; резковат в обращении иногда в разговорах с вышестоящими командирами. Лично дисциплинированный, может служить примером для других, охотно делится с товарищами своими знаниями.
Теоретическая успеваемость отличная. Техника пилотирования отличная.
Больше интересуется практическими занятиями по всем предметам, недооценивает теоретическую часть их.
Хорошо усвоил полеты в закрытой кабине и штурманские, отлично выполнял полеты на высоту с кислородом, отлично летает строем. Летать любит, но недостаточно тщательно готовится к полетам, необходим контроль за подготовкой к полетам.
Физически развит хорошо. Строевая подготовка отличная.
По личным и летным качествам может быть использован в истребительной части как летчик-истребитель и достоин присвоения военного звания «лейтенант», так как все предметы и технику пилотирования сдал на «Отлично».
Инструктор-летчик капитан Маренков 21 марта 1940 г.»
Письмо Василия Сталина отцу по поводу Липецких курсов:
«Здравствуй, дорогой отец!
Как твое здоровье? Как ты себя чувствуешь?
Я недавно (22, 23-го и половина 24-го) был в Москве, по вызову Рычагова, очень хотел тебя видеть, но мне сказали, что ты занят и не можешь.
Рычагов вызывал меня по поводу учебы. Летать мне тут опять не дают. Боятся, как бы чего не вышло.
Он меня вызывал и очень сильно отругал за то, что я начал вместо того, чтобы заниматься теорией, ходить и доказывать начальству о том, что необходимо летать.