— Найди-ка группу. Они с Шипко отправились на прогулку. Посмотри на парня по фамилии Зайцев. Посмотри, оцени. Он создает проблемы. А этого быть не должно. Вопрос надо решить…
Бекетов поднял взгляд на Николая Николаевича. Буквально на мгновение, а потом снова уставился вдаль. Но это мгновение было очень выразительным.
— Серьёзные проблемы? — коротко уточнил Клячин.
— Пожалуй, да. Они могут стать серьёзными, — так же задумчиво ответил Игорь Иванович.
Я вообще сидел молча. Только пялился на чекистов, которые говорили вроде бы понятными фразами, но в то же время, в них, в этих фразах, явно ощущалось второе дно. Интересно, что значит, реши проблему? Бекетов хочет, чтоб Николай Николаевич отвёз Зайцева обратно, откуда Василия приперли? Или, к примеру, забрать из школы, но определить куда-нибудь… Хрен его знает, куда. В армию, в ментовку, в поломойки.
— Решить… — Клячин буквально на долю секунды замялся. Даже на долю доли секунды. Но эту заминку все равно было слышно. Потом уточнил. — Радикально решить?
— Ты сам все знаешь, — Бекетов махнул рукой в сторону двери. Выглядело это так, будто он слугу отпускает. Мне снова вспомнилось поведение Клячина вчера и сегодня в машине. Да и в первую нашу встречу. Может, Николаю Николаевичу надоело играть вторые роли?
— Понял, — Клячин крутанулся на пятке и чеканя шаг направился к выходу из заведения.
Я с удивлением смотрел ему вслед. То есть, вот так? Быстро и без проволочек? Ну, неплохо, конечно. Бог с ним, с Зайцевым, в конце концов.
— Все, не беспокойся, — Бекетов, наконец, посмотрел мне в глаза, наливая при этом себе третью рюмку.
Горазд, однако, Игорь Иванович лакать… И главное — вообще не пьянеет. Я бы сам не против попробовать водочки, сделанной по всем правилам, из натурпродукта. Боюсь, товарищ старший майор госбезопасности такого рвения со стороны семнадцатилетнего пацана не оценит. А там… хрен его знает, как у них сейчас принято.
— Больше Зайцев не будет являться угрозой. Даже потенциальной, — добавил Бекетов после очередной порции закуски. — Забудь о нем. Давай-ка лучше о тебе. Как в Школе? Говорят, ты с товарищем Шармазанашвили успел отличиться? Перепутал его с обычным учителем и нахамил.
Игорь Иванович нахмурился и я, само собой, виновато опустил голову. Все-таки с ним посложнее беседовать, чем с Клячиным. Видимо, разница в положении сказывается. Если Клячин на тему моих косяков говорил со смешком. Даже когда отчитывал. Бекетов демонстрировал очевидное недовольство.
— Завязывай, Алексей. Завязывай! Хватит уже вести себя, будто ты еще в детском доме. И с Виктором Цыганковым у вас история вышла…
Мысленно я передал привет Шипко. Потому что Клячин с первой секунды, как мы вошли в заведение, находился на расстоянии и рассказать о конфликте с этим придурком Цыганковым не мог. Только если силой мысли. Но это вряд ли. Значит, Панасыч успел отчитаться директору, а тот настучал Бекетову.
— Давай, я тебе сейчас кое-что объясню… — Бекетов театрально вздохнул. — Последние годы были тяжелыми для нашей разведки. Многие сотрудники центрального аппарата… их…
Игорь Иванович замолчал, подбирая слова. А чего подбирать, если я и так понял, о чем идёт речь. Репрессировали до хрена разведчиков. Расстреляли. Чего уж молчать то. Просто, видимо, товарищ старший майор госбезопасности хочет смягчить формулировку.
— В общем, есть мнение, что они работали на врага. Обоснованным преследованиям подверглась немалая часть действующих сотрудников и даже руководителей зарубежных резидентур. Но… Сейчас все очень сложно. Очень! Кадры в разведке нужны как воздух. А быстро восполнить эту нехватку невозможно. Подготовка специалистов ведется буквально штучная. Даже если будущий разведчик успевает отучиться полгода на Курсах особого назначения Центральной школы НКВД, он получает только общие сведения. Натаскивать такого сотрудника, делать из бывшего рабочего или студента настоящего иностранца приходится уже в процессе его работы, и хорошо, если не сразу за границей… Поэтому решение товарища Сталина о создании Школы Особого Назначения — важная веха в истории внешней разведки, и нашего государства. Понимаешь, какая ответственность возложена на первый поток?
— Понимаю, конечно, Игорь Иванович, — ответил я и отодвинул тарелку в сторону.
Честно говоря, пропал аппетит. Как только чекисты начинают говорить про ответственность, у меня обостряется гастрит, которого нет. Аж под ложечкой сосёт. Почему? Да потому что, в отличие от Бекетова, я знаю, как тяжко придётся всем, кто работает за границей, в ближайшие два с лишним года. Их же никто не станет слушать. Одного Зорге достаточно вспомнить. А некоторых точно так же объявят предателями и пустят в расход…