— Эй, Реутов, ты чего? — Матвей вытаращил глаза. — Тебя не волнует, что нас всех наказали за проступок одного дурака? А если бы эта баба его зажопила? И легавых позвала бы? А? Или в следующий раз… Ты знаешь, вообще, что он затеял? Не знаешь. Я тебе расскажу. Он решил у одного антиквара брошку сработать. Ты понял? Да если нам за обычный побег так прилетело, то что сделает Шипко, когда Подкидыш на краже погорит.
— Да чего вы с ним разговариваете? — Степан кивнул на Ваньку, хотя конкретно в данный момент Корчагин вообще со мной диалог вел. Видимо, Рысак имел свои, личные претензии к Ивану, а сложившаяся ситуация просто позволила ему их показать. — Надо морду ему разукрасить и всего делов. Чтоб в следующий раз соображал.
— Чего? Морду разукрасить?! — Ванька громко заржал. — Да ты Рысак, чай совсем перепутал, с кем говоришь. Я чего-то пропустил? Тебя выше остальных поставили? Вроде новости такой не слыхал.
Пацаны стояли друг напротив друга, злые, готовые к драке. Судя по тому, как ходили желваки у Степана, мордобоя нам точно не избежать. И вдруг меня осенило. Я именно в этот момент понял, что нужно делать.
— Стоять! — рявкнул так, что от неожиданности вздрогнул даже флегматичный, недовольный Бернес. — Всем стоять, не двигаться. Я буквально на секундочку. Вот прямо минутку. Не шевелиться, не обзываться, рожу друг другу не бить, конечности не ломать.
Я рванул в сторону выхода, едва не растянувшись на луже, которую как раз перед приходом делегации обиженных и оскорблённых наплескал Ванька из ведра. В итоге, упасть, конечно, не упал, но поскользнулся и поехал вперёд, балансируя, будто акробат на канате. Пацаны, в которых я как раз летел, еле успели отпрыгнуть в сторону. Хорошо, за их спинами был выход и я сообразил выставить руки вперёд. А то бы носом впечатался в дверной косяк. Выскочил в коридор, покрутил башкой по сторонам. Перед тем, как мы с Подкидышем зашли в зал, мне на глаза попалась уличная метла. Еще подумал в тот момент: что за придурок притащил ее на второй этаж?
— О! Вот ты где!
Метла оказалась на том же месте. Скромно стояла в уголочке. Ясное дело, кому она нужна на ночь глядя. Все нормальные люди скоро спать пойдут, а мы еще даже не ужинали.
Я схватил столь нужную сейчас штуковину в руку и рванул обратно. Забежал в зал, подскочил к Старшому, сунул ему метлу, затем с такой же экспрессией, на выдохе, рявкнул:
— Ломай!
— Ну буду!
Ленька затряс башкой, а потом вообще швырнул несчастную метелку в Бернеса, который от неожиданности проявил чудеса ловкости, налёту поймав этот веник-переросток.
— Иди ты к черту Реутов! Я ее сейчас сломаю, а потом мне Шипко тоже сломает. Руку, например. У меня ведь две руки! Ни к чему такое барство. Это же казённое имущество! Ломай, говоришь… — Старшой сильно нервничал. Ленька явно заподозрил с моей стороны подставу.
— Вот ты придурок… — Я шагнул к Марку, выхватил у него метлу и снова сунул ее Леньке. — Ломай, говорю. Не черенок. Ты внизу, где эти прутья… или как оно там называется… Вот в этом месте ломай! Ты ведь у нас силач. Попробуй сломать там, где много этих… да млять… как их зовут-то. Где много веточек!
— Так оно там не сломается! — Ленька смотрел на меня, как на психа. Правда, надо признать, я и вел себя как псих.
На самом деле, все гораздо проще. Я просто понял, нельзя пацанам драться. В то же время, обиду им на Подкидыша тоже таить нельзя. Но и правду мы сказать не можем. Да, Матвей запорол весь план к чертям. Однако, если сейчас покаемся, потом хрен какую схему провернешь, чтоб крысу зажопить.
— Правильно! — заявил я с улыбкой на лице прямо Старшому в рожу. — А вот так?
Выхватил метлу у окончательно охреневшего Лёньки из рук, кинул ее на пол, наступил на черенок, а потом, наклонившись, отодрал один прутик.
— Видишь? Сломался. А знаете почему? — я торжествующим взглядом посмотрел на каждого из пацанов по очереди.
— Потому что, когда все прутики вместе, их не переломить, — ответил Бернес.
— Правильно! В этой дурацкой школе мы не такие как все. Мы — изгои. Вы думаете кто-то из курсантов видит в нас братьев по оружию? Да хрен там! Думаете, чекисты искренне хотят сделать из нас разведчиков, потому что их очень интересует наше будущее? Щас! Мы — орудие. Ясно? Инструмент. И такое отношение будет к нам всегда. Но, твою мать! Между собой-то зачем вы сретесь? А? Между собой зачем? Нам нужно наоборот держаться вместе. Вместе! Ясно? Как вот эта метла!