Теперь, бойцы удивились. Похоже, так с ними еще никто не говорил. Значит, будем сокращаться. Пока лишнего не брякнул. Не из той эпохи.
– А теперь, советую хорошо отдохнуть. Все равно ждать, пока немцы пост не снимут. Так давайте используем предоставленную возможность с толком. Когда еще выпадет возможность поспать? Не знаю, как вы, а я уже вторые сутки на ногах… Поэтому, до наступления сумерек не будить. Если только немцы раньше уберутся.
Вообще-то я прошлой ночью спал в своей квартире, на мягком диване, в гордом одиночестве и отлично отдохнул. Но надо же было как-то объяснить желание уединиться. Причем, на длительное время. Потому что я все еще понятия не имел, какое именно задание предстоит выполнить нашей, теперь уже "моей" группе.
Хорошо, что решение командира не подлежит обсуждению. Сказано отдыхать – значит, отдыхать. Только старшина, сославшись на бессонницу, занял пост у входа. Кстати, это мой косяк. Отвык командовать. Вот и не отдал соответствующий приказ. Но, выходит, не зря о пальцах и кулаке сказал. Впрочем, все это мелочи, не об этом у меня сейчас голова болит.
Закрыл глаза, представил себе большущую школьную доску и начал выписывать на ней вопросы. По мере того, как они возникали в голове. Тут же пытаясь осмыслить их и найти ответы.
Начнем с самого начала…
Во-первых, – если отринуть то, что я заброшен в прошлое некими высшими силами, а оказался здесь в результате каких-то паранормальных явлений, пусть и неизвестных, а потому неизученных наукой, то сразу отпадает и вопрос с выполнением сверхмиссии.
То есть, я тут случайно. Мимо проходил… И если впишусь в драку, то исключительно по собственной инициативе. И в меру разумения ситуации.
Нет, не вполне так. Займи я в этой реальности место какого-нибудь Билли Кида или королевского стрелка Шарпа, тогда вариант с "пройти мимо" мог бы еще обсуждаться. Поскольку мне было как-то поровну кто в тех войнах с кем воевал и ради каких идеалов погиб. Но, вряд ли отыщется во всех поколениях людей, родившихся на территориях бывшего Советского Союза после Великой Отечественной, хоть кто-нибудь, способный остаться равнодушным к этой войне. Не скажу, что все потомки пылают любовью к Сталину, но фашистов ненавидят – без исключений.
Соответственно, в этом вопросе и у меня никакой альтернативы не могло быть. Даже если б я оказался не диверсантом, заброшенным за линию фронта, а обычным работягой номерного предприятия в самом глубоком советском тылу. Впрочем, это и объяснять не надо. За всех нас один раз сказал Константин Симонов.
Да… Ни отнять, ни прибавить. Ни емче, ни ярче, ни злее…
Это, что касается, так сказать моей эмоциональной, стратегической линии поведения. А вот выбор тактики, поскольку нет никаких конкретных приказов, остается за мной.
Просто потому, что я не знаю, какая именно операция была разработана Ставкой и с какой целью проводился заброс. Даже не представляю, зачем в последнюю минуту группе Митрохина был придан военспец? Понятия не имею, какая у того, чье место я занял, была специализация? Может, он был всего лишь гениальным подрывником, и группе действительно предстояло всего лишь уничтожить мост через Рейн? Но я не он и, соответственно, не могу выполнить это задание. Зато, я могу другое. Вернее, должен смочь, раз уж оказался здесь. Причем, вооруженный знаниями прошлого… Нет, ну в самом деле, неужели я не смогу придумать нечто такое, что способно если не изменить, то хотя бы существенно повлиять на будущее?
Думай, голова, картуз куплю! Соображай, вспоминай… Ты же не зря в училище скамью протирал. Что такого важного произошло или могло произойти в июне одна тысяча девятьсот сорок второго года? На юго-западе Германии, в местности известной под названием Шварцвальд. Черный лес…
И вот еще что надо не забыть спросить у Митрохина. Откуда он, вернее, те, кто готовил операцию, узнали о существовании этой пещеры? Ведь такую деталь с самолета не разглядеть, да и на аэроснимках тоже. А это значит, с нами сотрудничает кто-то из местных жителей!
Глава третья
Ответ, как это иногда случается, пришел во сне. Вроде и не спал, так только на секундочку отключился, а уже в следующее мгновение открыл глаза, точно зная, что пытался вспомнить. Замок Хохбург! Четвертое июля![2] И теперь я точно знал, что нам предстоит сделать. Рывком сел и хотел окликнуть Митрохина, но меня опередил шум двигателей и старшина.
2
авт., - время и место реальных событий изменено, в связи с дачей подписки о неразглашении.