Ну хоть одно нормальное слово вылетело из этой коньячной бочки.
- Сомневаюсь, что они у вас не без глаз. Давай адрес подруги.
- Да тут она, - Ислам мотнул головой, - за углом живет.
- И все? Живет прямо за углом? Спально-мешочный район?
- Третий дом от прокуратуры, - уточнил следователь. - Спросишь Лейлу, тебе ее всякий покажет.
- "Всякий..." Нормально. Большое адресное бюро. - Марковцев уже не упорствовал, а злился на себя, на задание, которое ему всучили от имени родной организации. - Неудобно без подарка. - Не обращая внимания на щербатую улыбку "важняка", Сергей запустил руку в картонную коробку и вытащил бутылку купленного им же коньяка.
Направляясь по очередному адресу, Марковцев прокручивал в голове бесценную во всех смыслах информацию, которой напичкал его полковник 5-го управления ГРУ Мещеряков. Возможно, Джавгар Аль-Шахри вычислил в своих рядах человека, который работал на военную разведку и передал Бондареву секретные материалы. Джавгар убивает Бондарева. По каким-то причинам он уверен, что каперанг не передал данные начальству. Наверное, готовое к отправке донесение находилось либо дома у начальника разведки, либо в штабе, в его личном кабинете.
Марку не зря посоветовали обратить внимание на Джавгара Аль-Шахри и его деятельность в Дагестане. Еще и потому, что, по словам Мещерякова, "...сопоставили убийство каперанга и смерть одного из приближенных Джавгара Аль-Шахри". Это нить, за которую можно было уцепиться. Поскольку приближенный по имени Магомедали Алиев последнее время, буквально до последних минут своей жизни работал на военную разведку и готовил материал на какую-то акцию Аль-Шахри, но до конца не мог понять смысл активизации египтянина. Что-то готовилось (удивительно, что от ценного агента поступала такая бестолковая информация), возможно - теракт. Уроженец Египта за последний месяц дважды выезжал в Иран. К нему приезжали люди, которых агент Алиев не знал и не сумел выяснить их личности.
Вообще Марк считал, что расколоть этого долбаного Джавгара Аль-Шахри проще простого - вломиться к нему в дом, сунуть ему в обе ноздри по крупнокалиберному стволу и заставить говорить "ничего, кроме правды". А перед этим расстрелять всю его охрану.
Марковцев, брезгливо нажимая на засаленную кнопку звонка Лейлы Исмаиловой, возненавидел и имя Джавгар, и Разведывательное управление Главного штаба ВМФ РФ в целом.*
* До 1919 года - Морской агентурный (2-й, морской разведывательный) отдел Регистрационного управления Полевого штаба РВСР; начальник штаба РВСР - штабс-капитан Аралов Семен Иванович, сын купца и член партии большевиков, с которого и начинается отсчет начальников военной разведки.
2
Дверь открыла симпатичная женщина лет тридцати в неизменной косынке, завязанной, как и у многих восточных женщин, на затылке. Глаза темные, с притаившимся в них испугом. Марк научился распознавать, когда человек, у которого есть что скрывать, пугается просто вида незнакомца, а когда его страх просто невозможно унять. Исмаилова стояла в дверях, не выдерживая его взгляда, комкала в перепачканных мукой руках полотенце и не знала, приглашать ли его войти. И вообще, как тогда, в паузах оперативной съемки, не знала, что делать.
- Лейла? - Произнося это имя впервые в жизни, Сергей почувствовал себя беззубым. Лейла... Не имя, а какое-то название, оно переваливалось через губу и стекало по подбородку, казалось безвольным, легкомысленным, как припев в глупой песне: ла-ла-ла. Наверное, его легко произносить с полным манной каши ртом.
Первое впечатление об этой женщине оказалось смазанным и расплывчатым. Но то было рождено настроением, которое Марк буквально почерпнул в кабинете "коньячной бочки".
- Да, - с небольшой задержкой ответила хозяйка.
- Здравствуйте. Меня зовут Сергеем, - представился гость, невольно акцентировав жесткие буквы приветствия и своего имени. - Я пришел к вам по поводу фотографий, которые вы делали в квартире капитана первого ранга Бондарева. - Сергей продолжал "бомбардировать" хозяйку словами с буквой "р". - Кстати, что за красивая музыка играет у вас в квартире? Не пригласите послушать?
- Песня называется...
Женщина часто включала эту песню, играла у себя на нервах, поскольку она напоминала о том роковом вечере, когда Лейла обнаружила своего любовника мертвым; страстные ночи с Бондаревым почти стерлись из памяти, на переднем плане труп, мертвое, еще теплое тело. Теплое - не горячее и не холодное, вот в чем весь ужас. Ей все время казалось, что в то время Михаил балансировал на пороге жизни и смерти, будто ждал, что его тело согреют, а душу, несшуюся по коридору к пресловутому свету, вернут обратно. А она с ледяным профессионализмом озаряла его холодными вспышками фотоаппарата, гнала его по волнам мертвой реки все дальше и дальше. Мгновенно превратилась из нежного и покорного существа в суровое и грубое создание, будто вылезшее, как из преисподней, из органов правопорядка.
С одной стороны, плохо, что память сработала так однобоко, а с другой...
Пока она не разобралась в этом вопросе, полагаясь на природу. А та с завидным постоянством звучала в ушах ритмичной музыкой, кружила в восточном танце у ног покойника. Хранящего какую-то тайну.
- Песня называется "Лейла".
- Написана в честь вас, Лейла Исмаиловна?
- Нет... - Она опустила свои красивые, выразительные глаза и снова посмотрела на гостя. - Действительно хотите послушать?
- Да, сделайте погромче. - Сергей демонстративно потоптался на месте и ритмично подвигал плечами.
Справляясь с волнением, она слабо улыбнулась.
- Извините, я одна. Дочь сейчас на улице.
- Она такая громадная, да? Похожа на капитана первого ранга Михаила Бондарева. Играет в вышибалы с подругами. Чуть не сбила меня.
- Зачем вы так?
- Давайте попроще: такие, как вы, нравятся таким, как я.
- Ну что ж, проходите... Можете не разуваться. Чаю?
Марк отказался, разглядывая простенькую прихожую, скромно меблированный зал, крохотную кухню.
- Я принес с собой коньяк, будете?
- Я не пью с незнакомыми людьми.
- Меня зовут Сергеем, забыли?