— И что произошло? Что сказала ей мать-прародительница?
— Немного. — По губам герцога скользнула едва уловимая напряженная улыбка, отдающая горечью. — Но прежде чем её слова стали достоянием расы, в один миг умерли все женщины враждующих домов кроме Олив. Все. Старухи, женщины, дети. У них просто остановилось сердце и даже самый могущественный целитель не смог спасти ни одну из погибших. Олив же… Её устами говорила сама мать-прародительница и те слова были кратки и лаконичны. Жизнь за жизнь. Тем, кто не ценит самый щедрый дар — дар жизни, он не положен. Любая агрессия будет воспринята матерью как желание умереть самому, что последует незамедлительно.
Герцог вздохнул так тяжело, словно сам пережил эти устрашающие моменты, и после короткой паузы тихо продолжил.
— Ей не поверили. Так погибли ещё три дома. Полностью. Даже младенцы. Только после этого стало ясно, что мать-прародительница серьезна как никогда. Мир погрузился в скорбь и траур. Сто дней длилось затишье и на сто первый два враждующих дома объединились в один. Правящий. Олив взошла на трон первой владычицей мира, поклявшись перед самой матерью-прародительницей не допустить подобного впредь любой ценой. Так наш ослабший мир стал закрытым от остальной вселенной. Более трехсот лет шло восстановление: строились новые города, высаживались леса, оздоровлялись реки… Дети и женщины стали неприкосновенны, а убийство до сих пор считается самым страшным грехом и расследуется с особой тщательностью. Мы не праведники, нет… — Гроул скользнул по мне затуманенным взглядом, явно видя при этом не меня, а что-то иное. — Но мы знаем истинную цену жизни.
Оставшийся путь мы летели молча.
Я обдумывала сказанное, поражаясь жестокости местной богини, но вместе с этим понимала, что на её месте скорее всего поступила бы точно так же, а Гроул сосредоточился на дороге и управлении. Весь путь занял не больше часа и последние минут десять мы существенно снизили скорость и высоту, пролетая над плоскими крышами городских особняков. Я во все глаза рассматривала столицу мира, своей архитектурой напоминающую какой-нибудь средиземноморский курорт, и поражалась обилию зелени. Ни одного жилого здания выше трех этажей я не увидела, зато насчитала не меньше семи парков с фонтанами, аттракционами и детскими площадками. Фабрики, заводы и иные промышленные предприятия либо находились где-то в другом месте, либо успешно маскировались под обычные дома, потому что и их я не разглядела, как ни пыталась.
Зато по всему городу стояли многочисленные обелиски и белоснежные часовни с зелеными куполами, а буквально минуту назад мы пролетели мимо шикарного белоснежного храма, своими стройными колоннами смутно напоминающего храмы Древней Греции. Насколько я знала из рассказов Марты, на планете не существовало культа богов в принципе, но мать-прародительницу всего сущего почитали абсолютно все. К ней так и обращались: “Мать”. И судя по той почтительности, с которой о ней говорила нянюшка, для всех живущих на этой планете она была намного большим, чем просто богиня.
Для себя я пока не определилась, как воспринимать данную бессмертную сущность (или существо?), однако после проникновенного рассказа Гроула задумалась о её существовании уже всерьез.
И…
О, черт! Я ведь до сих пор не проставилась Халяве!
Интересно, что подумает обо мне жених, когда я отправлюсь покупать ящик местного коньяка? Ведь как бы то ни было, та авантюра обернулась для меня спасением и выходом на новый уровень. А то! Из убийц в невесты герцога — это тот ещё карьерный рывок. Всем рывкам рывок. Ну, подумаешь, фиктивные невесты…
Всё равно замуж за этого очень странного, замкнутого и временами откровенно жуткого типа я не пойду даже за тройную цену.
— Прибыли, — деловито прокомментировал наше приземление на одну из многочисленных плоских крыш жуткий тип и обернулся ко мне с легкой улыбкой. — Как тебе город?
— Очень необычный, — улыбнулась я в ответ, терпеливо дожидаясь, когда Гроул отстегнет страховочные ремни. — Хотелось бы изучить его поближе.
— Думаю, на днях выдастся свободная минутка, — моментально пошел навстречу моим пожеланиям жених и подал руку, помогая выбраться из флая. — Но сначала я познакомлю тебя с домом и прислугой. Их немного, так что ни о чем не беспокойся.
И после короткой заминки с легким смущением добавил.
— Милая…
Обращение позабавило, но я предпочла не акцентировать на нём внимание, понимая, что необходимо привыкнуть к подобной манере общения как можно скорее. Если уж вводить в заблуждение местных языкастых кумушек, то следует сделать это как можно качественнее. Придя к этому логичному умозаключению, я оценивающе покосилась на спутника и, недолго думая, подхватила его под руку, бессовестно игнорируя его озадаченный взгляд.
Я невеста. У меня на пальце даже кольцо есть. Я влюблена и счастлива. Боготворю своего потрясающего жениха, вижу волшебные сны о брачной церемонии и мечтаю как минимум о троих карапузах. А всем недоверчивым могу указать незамысловатое направление… В Бездну!
И чего только не сделаешь ради спасителя маленьких пушистых зайчат?
Осталось только убедить в этом саму себя и всё будет в шоколаде.
— Скалиться не обязательно, — шепнули мне на ухо и уже громче продолжили. — Практически все дома столицы оборудованы посадочными площадками для флаев, и вниз можно спуститься двумя способами.
Широким жестом Гроул задержал моё внимание на лестнице у края крыши.
— Одна лестница всегда ведет во двор дома, а вторая сразу в дом.
Рука двинулась дальше и указала на небольшую пристройку-вход, стоящую у противоположного края крыши. Стоило нам только подойти к ней, как дверь пристройки гостеприимно распахнулась и на пороге появился ещё один представитель редкой расы этого мира. Их называли “шарти”. Невысокие, около полутора метров, худощавые, темнокожие, молчаливые и очень услужливые. Коэффициент их умственного развития редко достигал возраста десятилетнего ребенка, но несмотря на это из них получались невероятно добросовестные слуги, любящие чистоту, порядок и конечно же похвалу.
— Добрый день, господин, — с легким кивком поприветствовал нас пожилой шарти, чьи коротко стриженные черные кучерявые волосы уже тронула седина. Слуга был одет довольно необычно: в темно-зеленые шорты до колена и свободную белую рубашку. Обуви шарти не носили, предпочитая передвигаться босиком, и я несколько секунд не могла отвести озадаченного взгляда с невероятно волосатых ног, чьи ступни по своей форме очень напоминали ладони.
Ещё одни разумные обезьянки…
— Добрый день, госпожа, — донеслось до меня с небольшим опозданием, и я торопливо одернула себя, понимая, что могу оскорбить слугу своим неуместным интересом.
— Здравствуйте…
— Забава, познакомься, — а вот в тоне Гроула слышался тщательно скрываемый смех. — Хельдвиг, наш дворецкий. Из восьмидесяти прожитых лет почти пятьдесят он служит нашей семье, и ещё не было случая, когда бы он не оправдал выказанного доверия.
По лицу Хельдвига, едва уловимо напоминающего мордочку шимпанзе, скользнуло смущение, а на смуглых щеках заалел румянец.
— Хельдвиг, моя невеста. Забава. Скажи, женские покои подготовлены, как я просил?
— Да, господин. — Если Хельдвиг и удивился наличию у господина невесты, то вида не подал. — Всё, как вы велели. Накрывать на ужин?
— Нет, нас Марта накормила, — отмахнулся герцог и потянул меня внутрь дома, по дороге рассказывая, что и где находится. — Это один из трех домов моей семьи, и если раньше здесь останавливались наши дальние родственники, приезжающие по делам в столицу, то теперь, после возвращения, он полностью отдан в мое распоряжение. Здесь всего два этажа и на втором только личные гостиные и спальни. Хозяйская и три гостевых. Хозяйская занимает всю правую половину и в свою очередь из пяти больших комнат и двух санузлов. Общая гостиная, две спальни, кабинет и будуар. Внизу находятся помещения для общего пользования: зал, малая гостиная, столовая, кухня, комнаты прислуги и подсобные помещения. На территории есть конюшня и сарай для кареты и фаэтона, на остальной площади почти в четверть гектара разбит сад с беседкой и небольшим прудом и огород, за которым следит Велис, внучка Хельдвига. Что ещё…