Город сразу стал красивее, вечерами громады домов, словно прихорашиваясь, заглядывали окнами в мокрые зеркала тротуаров.
И сегодня с утра шел дождь. Из распахнувшихся настежь дверей школы высыпала веселая ватага старшеклассников. Славка и Жанна пересекли небольшой уютный сквер и очутились у недавно построенного красивого здания — музея искусств.
— Зайдем? — спросил Славка. — Даже неудобно как-то, живу в городе, учусь рядом и ни разу не был. Голову на отсечение даю — ты тоже.
— Можно, — без особого энтузиазма ответила Жанна. — Только ненадолго: у меня еще много дел.
— В музеи не ходят «ненадолго». Встреча с прекрасным требует времени. И сил, — назидательным «учительским» тоном проговорил Славка. — Поэтому будем исходить из того, что тебя завтра не спросят. Или, как худший вариант, схлопочешь тройку. На нее можно ответить и не готовясь.
— Ладно, уговорил, — махнула рукой Жанна, и Славка направился к кассе.
Ребята любовались пейзажем Лактионова, когда за их спиной раздался голос.
— Юность приобщается к бессмертным творениям? Похвально.
Они оглянулись. Молодой парень, ладный, подтянутый, приветливо смотрел на них.
— Извините. Не помешал? Рянский Александр, — представился он.
Ребята познакомились.
— Вам никогда не приходило в голову, что искусство возникло как протест против преходящего характера жизни человека, как реакция на его смертность, — спросил у ребят Рянский. — Вспомните наскальные рисунки древних. Стремление запечатлеть мамонта, бизона, жену, охоту вызывалось именно тем, что эти мамонт и жена не вечны. Как видите, мотивы, которыми руководствовались наши далекие предки, весьма скромные — оставить после себя память. Но сегодня, — Рянский посмотрел на Жанну и развел руками, — искусство превратилось в выпущенного из бутылки джинна, грозящего уничтожить мир.
— Уничтожить? — удивленно переспросила Жанна, поймавшая себя вдруг на том, что ей нравится этот высокий светловолосый парень.
— Увы! — вздохнул Рянский. — Вы не читали о новых методах обучения живописи во сне? Гипнотизеры выпускают легионы Рафаэлей и Рубенсов. Период обучения — два месяца для тех, кто вообще умел держать кисть, и четыре сеанса для имеющих навыки. Эксперты не в состоянии отличить настоящего Микеланджело от нарисованных этими людьми копий. Через несколько десятилетий, когда все закончат эти курсы, на земле будет минимум два миллиарда гениальных художников. Некому будет сеять хлеб, и тогда наступит конец.
— Ужасная перспектива, — согласился Славка. — Ты как думаешь, Жанна?
— О, я уже дрожу, — съежилась Жанна.
Все рассмеялись.
Они еще долго бродили по музею. Рянский много и интересно говорил о живописи, о художниках. Как-то получилось само собой, что вышли из музея они вместе.
Славка опаздывал на тренировку и вскоре убежал.
— Симпатичный парень, — кивнул в его сторону Александр. — Из него должно получиться нечто дельное. Ваши одноклассницы, конечно, от него без ума?
— Не все, — ответила Жанна.
— Ну, о присутствующих не говорят.
Когда они подошли к дому Брискиных, Жанна неожиданно для себя пригласила Александра зайти.
— А удобно ли? — спросил он.
— Предков нет, — ответила Жанна. И, преодолевая смущение, добавила: — Зато есть исходный материал для коктейля и новые записи.
Большая квартира Брискиных была обставлена изысканно. «Да, мужу этой девочки жаловаться на приданое, видимо, не придется», — подумал Рянский. В гостиной он подошел к висевшей на стене маленькой картине, долго и внимательно вглядывался в нее. Потом отошел назад, склонил голову набок.
— Неужели подлинник? — изумился он. — Матисс? Невероятно!
— Да, — небрежно бросила Жанна, достававшая из серванта узкие хрустальные фужеры. — Вы мне поможете? А я включу магнитофон.
Рянский засучил рукава и стал колдовать над бутылками. Жанна принесла и поставила на журнальный столик хрустальную вазу с фруктами.
— Коктейль готов! — торжественно провозгласил Александр. — Он носит нежное имя «Мэри» и после двух фужеров укладывает наповал. Осторожнее, Жанночка! Вы рискуете, впустив в дом незнакомого мужчину.
— По-настоящему опасные мужчины не пугают, а действуют…
— Ого! Один-ноль в вашу пользу. — Рянский улыбнулся краешком губ. Потом сразу стал серьезным, уставился в дно бокала. — Вы знаете, у меня сегодня особенный день, — не поднимая глаз, сказал он. — Встал утром с предвкушением чего-то необычного, что должно произойти. А потом еще бабушка. Я вас обязательно познакомлю, она — редкий экземпляр. Говорит мне: «Алекс, я видела во сне маму с распущенными волосами на качелях. Тебя ждут большие перемены». Теперь я понимаю, что она имела в виду. — Он внимательно посмотрел на девушку.