— Вы полетите с разведывательно-диверсионной группой «Балтийцы». Ее командир — опытный и храбрый разведчик Позывной будете знать только вы оба: Сант-Яго — разумеется, в цифровом коде… Наверно, когда-то учили — столица Чили. Если запеленгуют и заставят играть с Центром в кошки-мышки, добавите, выходя на связь: «Сант-Яго де Куба».
Усмехнулся.
— А теперь познакомьтесь с командиром группы.
Вошел ее утренний партнер по самбо. Карие, как у Сильвы, глаза откровенно смеялись.
— Еще раз прошу прощения, товарищ Лена. Два дня к вам приглядываюсь по распоряжению начальства. Признаюсь, просил в группу радиста-мужчину, но согласен и на вас. Впрочем, приказ не обсуждают.
Прощаясь с полковником, Сильва набралась храбрости:
— Мы мечтали быть с Еленой Вишняковой в одной группе.
— Знаю, — сердито ответил полковник. — Но товарищ Вишнякова должна пойти с другими.
Лене сообщила кратко: «Полковник приказал собираться и быть готовой… Мне ужасно жаль, что едем не одновременно, но помни, что мы условливались не огорчаться, если поедет вначале одна. Жди и действуй. Твоя, всегда твоя, Сильва».
Собираться? У нее все наготове: обмундирование, оружие, запас концентратов, таблица шифров. И никаких прощаний с родными. Не положено. Просто нужно кое-что напомнить дорогим ей людям.
«Мамуля, пришел, наконец, печник или нет?»
«Опять у папы адрес меняется — сразу сообщи».
«От Дани ничего не получаю, спишитесь с ним».
«Насчет пленки для твоих кардиограмм написала Лене».
«Книгу „Дальняя связь“, если это то издание, что лежит у меня на этажерке, на верхней полке, можешь не покупать, а если другое, то купи».
«Папа, как война кончится, костьми полягу, а буду инженером… Много ребят из ЛЭТИ писали мне славные письма с фронта и с трогательностью вспоминают золотые институтские денечки».
«Дорогая моя бесценная бабуся, хоть ты на меня ворчала последнее время изрядно, но я понимаю, что за дело. Это меня многому научило».
«Твои конспекты, мамочка, нужно искать на корзине возле моей этажерки».
«Я никогда не была так спокойна за будущее, как теперь».
Так захотелось послать домой сувенир. Но «ТТ» — дар ижорских оружейников народным мстителям — входит в боекомплект, а дневники нужно ликвидировать… Стихи — вот что она пошлет. Перепробовала десятки заголовков, пока не написала: «Маме». Дело пошло намного быстрее…
Вот и закончены сборы.
…В землянках начиналось приготовление к новому, 1944 году. Встретили его шумно, даже с шампанским. Перепели все довоенные песни, переиграли во все школьные и юношеские игры, не забыли и в «Города» сразиться: левый фланг стола — против правого.
— Лондон!
— Нью-Йорк!
— Каракас!
— Сант-Яго, — вставила Сильва.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ.
РАССКАЗ ПРО ЧЕТЫРЕХ БРАТЬЕВ
— Гость к нам скачет! — крикнул Таран. — Конь знатный — не то начдива, не то военкома.
Пушка ударила по отступавшим из поселка белоказакам, и комбриг с трудом уловил последние слова Тарана.
Получив Первую бригаду, серб Андрей Агатонович легко и просто сработался с Тараном, назначенным к нему комиссаром. Оба были выдвинуты Восковым, любили его приезды в бригаду, беседы у походных костров.
— Военкомдив где-то на юге, — Агатонович смотрел в бинокль. — Вчера он звонил. На ковре-самолете не прилетит… Я очень извиняюсь, Григорий Тимофеевич, — поправил он себя, — это товарищ военкомдив.