Поползла по-пластунски вдоль дороги, командир подозвал помощника:
— Андрюша, побереги радистку. Ей впервой.
— Есть!
Краешком глаза она видела, что Андрей держится следом, подумала с обидой: «Выдержку проверяет». Покружила и нырнула в кювет, сказала со смешинкой: «Оторвалась, Андрюшенька». А рядом — его шепот:
— Круг сделали лишний, товарищ радист. И потом учтите, Инженер советовал держаться по двое. В такое время совет — приказ.
Почувствовала, что лицо горит. Андрей прав. Спрячь самолюбие в карман, Сивка. Спрячь и наблюдай за дорогой.
Они пролежали три часа не шелохнувшись. Немецкие солдаты ходили взад и вперед, то и дело подъезжали грузовики, регулировщик одних направлял по главной дороге, другим велел заворачивать к лесной поляне. Потом показалась повозка с походной кухней, и все, кто сновал по дороге, ринулись на поляну. Несколько голосов вразнобой закричали: «Цу миттаг эссен!»[27] Через несколько минут дорога опустела.
— Пора! — вырвалось у Сильвы. — Кто пойдет первым?
Андрей легким толчком послал ее вперед. Через несколько минут они были уже далеко.
Домик лесника стоял на своем месте, дверей в нем не было, оконных рам — тоже, ветер продувал крошечное помещение, и все же вылезать из него назад, в чащу, на тридцатиградусный мороз не очень-то тянуло.
— Десять минут на разогрев, — сказал командир, — и сразу в путь. Похоже, что сюда вызван отряд карателей. Что им надо — хотел бы я знать, не из-за нас же такой переполох…
Они шли полночи, утопая в сугробах, оттирая снегом замерзшие пальцы, лица, шли, помогая друг другу. На рассвете услышали паровозные гудки.
— «Железка» близко, — с облегчением сказал командир. — Там есть наши, помогут. Сбор — в ельнике за будкой путевого обходчика. Держаться по двое.
На этот раз Сильва шла в паре с Олегом. На вид он казался подростком, но в группе знали, что он участвовал уже в партизанских диверсиях на Псковщине.
Они пересекали просеку, сжатую кряжистыми дубами, шли, стараясь не хрустнуть веткой, след в след, когда вдруг за стволами мелькнул огонек закрутки и голос невидимого во тьме часового, растягивая слова, произнес:
— Бист ду эс, Отто? Вас цум тойфель махст ду хир?[28]
Голос был ленив, диалект выдавал баварца.
От неожиданности они встали как вкопанные, но в ту же секунду Олег, увлекая Сильвию вперед, отозвался по-немецки:
— Их виль дем генеральфрос майне либе гештейен.[29]
Часовой хохотнул, а они перешли на бег. Шагов за триста сделали короткую передышку.
— А ты находчивый. Где ты так здорово научился их языку?
— Есть дело куда важнее, — уклонился от ответа Олег. — Зачем у них на просеке часовые?
— Это как дважды два, — предположила Сильва. — Немцы что-то берегут на путях.
Она не ошиблась. Маленький отряд, собравшись за будкой путевого обходчика, подтвердил их наблюдения. Командир — он пришел последним — сказал, что по другую сторону дороги скапливаются карательные отряды. На путях эшелон — вроде бы для карателей, но пока загнан в тупик. Охраны вокруг собрали порядочно.
— Вперед нам путь перекрыт, — подвел итог командир. — Придется нам убраться в дальний лес, товарищи. Но уберемся с музыкой.
— Подорвем здесь эшелончик! — зажегся Геннадий.
— Здесь? На полустанке? — усмехнулся командир. — И провалим всю группу? Будем отходить от скопления карательных отрядов вдоль линии, а там обстановка подскажет.
От колеи пришлось держаться подальше — немцы, боясь партизанских налетов, вырубили вдоль полотна деревья и кустарник. И только в одном месте, где полотно делало поворот, ельник подступал поближе.
— Здесь, — решил командир. — Если подрывать пути, то здесь.
Он разбил отряд на четыре группы — Сильва опять оказалась в паре с Олегом — и каждой дал квадрат наблюдения.
— Придется набраться терпения, — размышлял командир. — На много часов и, может быть, много дней. Жаль упустить эшелон. Потом будем устраиваться прочнее.
Задумался, приказал Олегу:
— Радиста беречь пуще глаз своих.
— Товарищ командир, — возмутилась она. — Я такой же боец, как и все…
— Ты боец повышенной ценности, — пошутил он. — Береги без меня рацию, Лена, но в эфир — ни-ни! Пеленгатор в одиночку не катается — ясно?
Уже сутки они в наблюдении: Олег и Сильва. Вжались в снег, в землю. Место удобное — ложбина. Позади — болото. И слева тоже болото. Впереди, в метрах полутораста, поворот «железки». Все на виду. Немецких часовых не видно. Только под утро заявился патруль. Шли немцы вприпрыжку, морозец кусал, до поворота добрались и опять вприпрыжку — назад, наверно, на полустанок. Потом показалась дрезина — от поворота тоже покатилась назад. Дважды их навещал командир. Снова предупредил: «На связь — ни-ни!». Поел с ними тушенку, сказал, что если дрезина появится еще раз, Андрей и Генка заминируют ночью путь. Ушел, и они остались одни. Ветер засвистел, зашипел, смахнул на них с веток снежную пыль, будто мохнатой лапой провел по спинам.