— Это шутка, — Сильва удивилась. — Я использовала текст Аркадия Гайдара.
Не удержалась, съязвила:
— Вы его проходили?
Леля стала бурой.
— Я учусь в пединституте. И учти на будущее — цитаты берут в кавычки.
Леля и предложила на отрядном вечере разыграть в лицах новую сказку поэта Маршака «Багаж». Переглянулись: что они — октябрята? Но… Стали готовиться. Правда, втайне. Верховодила, конечно, Алка. На спектакль пришли некоторые учителя и завуч. Вначале со сцены звучало знакомое: «Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж, картину, корзину, картонку и маленькую…»
Тут-то хор голосов и выкликнул: «Кни-жон-ку!».
А потом они начали рассказывать, как даме вместо маленькой книжечки стали выдавать большие, и в них жили, страдали и боролись их любимые герои, которых дама очень боялась… Неделю над этими стихами бился Мишка Хант и бригада его стенгазетчиков:
Вожатая демонстративно вышла из зала. Наутро она попросила Бахиреву наказать заводил.
— Да ведь они выступали всем классом, — удивилась учительница.
Леля снисходительно улыбнулась.
— Вас плохо информируют, Варвара Ивановна. В классе нашелся правильный пионер. Тараньев Эдик. Он помог мне.
— А в чем, собственно, ребята виноваты? — раздумчиво спросила Бахирева. — Ну, выросли наши дети чуть быстрее, чем мы расписали по программе. Зато они очень тонко подхватили идею Маршака, разоблачили маршаковскую барыню на примере своих любимых героев. И они доказали нам, что герои их умны, бесстрашны и революционно настроены.
— Это индеец Джо и Том Сойер — революционно настроены? — съехидничала вожатая. — А одна девица из выступавших сочиняет рискованные справки от имени товарища Гайдара… Нет, такие для подвига не подойдут.
— Вы еще очень молоды, Леля, — Бахирева даже растерялась. — Как вы можете делать такие скороспелые выводы?
Она заглянула в застывшие глаза вожатой и замолчала.
Пигарева не забыла автора «рискованных» справок. Случай представился скоро.
Рядом со школой, на углу улиц Красных Зорь и Большой Пушкарской, стоял деревянный кондитерский киоск. После контрольных Сильвин класс баловался соевыми батончиками. Вот уже два года здесь торговал очень разговорчивый старичок, знавший многих из них по именам.
И вдруг — они как раз спустились в гардеробную — кто-то крикнул:
— Ребята! Леденцы загорелись!
Бегать Сильва умела. Когда школьники оказались у киоска, Сильва уже выхватывала из пламени коробки и швыряла их в снег. Ребятам удалось спасти почти весь упакованный товар. Кто-то накинул на Сильву пальто, со смехом начали очищать друг друга от сажи. Растерянный старичок поминутно пожимал руки ребятам. Потом приехали пожарные, составили акт.
Они вернулись в вестибюль и вдруг увидели в углу Эдика Тараньева — он подавал таинственные знаки.
— Ты что это, Тарань! — возмущенно крикнул Мишка, заметив у ног Эдика коробку с тянучками.
Сильва схватила коробку, Эдик резко оттолкнул девочку, и никто не успел этого предупредить, как она дала ему затрещину, а затем и вторую. Жестко сказала:
— Сразу отнеси старику, иначе я милиции сообщу.
Ее трясло — от холода, пережитого волнения.
Они шли домой, когда их нагнала вожатая:
— За что ты, Воскова, избила Тараньева?
Сильва молчала, и все молчали.
— А, не хочешь? — вожатая тяжело задышала. — Тогда я скажу, за что… Ты узнала, что мальчик рассказал мне правду о вашем сговоре? Что он назвал мне бузотеров? Тебе не понравилось, что я поймала тебя на плохих словах? Ты хочешь оттолкнуть от меня ребят? Не выйдет. Я поставлю о тебе вопрос ребром.
Она не успела. В этот вечер у Сильвы температура подскочила до тридцати девяти. Наутро ее отвезли в больницу: врачи опасались крупозного воспаления легких. Потом оказалось, что у нее просто скарлатина.
Ребята ей написали в больницу письмо: «Пожарники прислали нам всем благодарность, директор приказ в школе вывесил. Твоя фамилия первой стоит. Быстрее вылечивайся, Сивка. На выписку придем всем классом».
Она ответила: «Только без Тарани».
ГЛАВА ПЯТАЯ. РЕЧЬ С ДЕРЕВА
Слова полковника отдавались в ушах набатом: «Ну-с, я решил сдержать данное вам слово. В шесть часов поутру „Семена Петровича“ расстреляют. Светлое царство социализма, голубчик, вам уже не увидеть».