"Поворачивай, когда будешь готов", — скомандовал капитан с мостика.
"Он рыскает на 20 градусов в обе стороны", — ответил рулевой.
"Тогда поворачивай, когда он успокоится", — последовал сухой ответ.
Так как шторм был просто ужасным, мы начали опасаться, что переполненный «Рэтлин» перевернется. Он отделился от нас, чтобы зайти в Сейдис-фиорд за припасами, а потом последовал за конвоем. Многострадальный "Уинстон Сейлем" отстал из-за проблем с рулем.
Каждый корабль был потрепан штормом. «Дианелла» пережила самый скверный момент за весь поход. Вспоминает матрос Кеннет Ричарде: "Нас захлестнуло через левый борт и перевернуло. Я сидел в кресле в рубке, и под каким углом мы накренились, я сказать не могу. Но я смотрел прямо в воду, и это длилось целую бесконечность. Было слышно, как старший помощник кричит рулевому: "Ни в коем случае не трогай руль!" Шпигаты правого борта залило, и палуба покрылась водой. Но каким-то чудом корабль выпрямился, и слава богу, что он сделал это!"
Шторм утих, и во внезапно наступившем штиле мы прошли через район, где резвились тюлени и плавали мины. В небе туда и сюда носились «Крепости», "Сандерленды" и «Уитли», они появились, когда в них уже не было никакой надобности. Эсминцы покинули нас, но теперь к нам подошел прибрежный эскорт. Капитану Уокеру был отправлен приказ: "Оушн Фридому" от «Сигалл». Выходите вперед и ведите их домой. Жаль, что не смогу быть с вами до конца. Передайте всем кораблям: хорошо сделано. Даудинг".
Мы заметили Батт-оф-Левис. По радио БиБиСи сообщило нам, что "обратный конвой прибыл благополучно". Но позади нас разыгралась последняя трагедия.
"Сомали" медленно полз вперед на буксире у «Ашанти», постоянно откачивая воду, которая грозила затопить эсминец. На корабле осталась неполная команда — 80 человек. Хотя все шлюпки были уничтожены, оставшихся спасательных плотов было достаточно, чтобы в случае необходимости спаслись все. Но налетел жестокий шторм, и во мраке ночи корабль завершил свое трудное путешествие. Буксировка становилась все более опасной, поэтому экипажу было приказано находиться на верхней палубе. Вспоминает матрос Артур Джоунс с "Лорда Миддлтона":
"Его носовой огонь был виден мотающимся из стороны в сторону самым диким образом. Внезапно буксирный трос лопнул, и в тот же момент раздался громкий металлический скрежет. Эсминец разломился надвое, и обе половины начали дрейфовать в разные стороны. Он затонул очень быстро. Так как волнение было очень сильным, наш шкипер решил держаться под ветром. Если моряки будут прыгать за борт, их снесет к нам. Мы смогли спасти очень немногих. Сильное течение пронесло остальных мимо нас, и это была смерть. Я опасаюсь, что у этих несчастных не было ни одного шанса".
Среди тех, кого чудом вытащили из воды, оказался командир «Сомали». Он уже потерял создание, но его успели поднять на рыскавший вокруг «Ашанти». Но более 40 человек экипажа «Сомали» погибли, в том числе и те, кого подняли из холодной воды слишком поздно. Старшина сигнальщиков эсминца скончался на борту «Миддлтона» вскоре после спасения. Его похоронили в море в Сейдис-фиорде, в самом конце путешествия.
26 сентября 1942 года. Мы стоим в Лох Ю. На следующий день приполз "Уинстон Сейлем". Позднее мы услышали, что «Айронклэд» сумел добраться до Шпицбергена и позднее прибыл в Англию. Итак, голые цифры: 2 английских и 5 американских транспортов уцелели из состава конвоя PQ-17. Еще 2 спасательных судна. 2 продырявленных русских танкера чинятся в Архангельске. Печально говорить обо всем этом.
Мы доставили домой около тысячи человек (еще несколько умерли во время перехода). Теперь им предстояло короткое путешествие на каботажном пароходике до Глазго, где их ждал торжественный прием и обед. Затем им будет дана возможность приятно отдохнуть, пока они не оправятся достаточно, чтобы снова выйти в море. Американцы должны были еще пересечь Атлантику.
Все мы предпочитали помалкивать. Военная тайна. Несмотря на громогласные заявления немецкой пропаганды и сотни самых разнообразных слухов, не было никакого официального коммюнике, заявления или чего-то подобного. Вся эта история носила горький привкус. Над Королевским Флотом повисло неприятное обвинение в том, что он трусливо бежал после панического приказа Адмиралтейства. Все это не имело прецедентов в морской истории.
Мы привезли домой наши воспоминания. Как лейтенант медицинской службы МакКаллум с «Замалека», который еще очень долго жаловался, что стоит ему закрыть глаза, как он тут же видит "Блом и Фосс", кружащий на горизонте. Как старший механик того же судна Даусон, который, сойдя на берег, выяснил, что потерял около 15 килограммов и стал похож на скелет. У него в ушах постоянно звучали свист бомб и крики спасенных. Как артиллерист Герберт Уормби с "Оушн Фридом", который с этого момента стал каждый вечер возносить благодарственную молитву за чудесное спасение.
На борту «Паломареса», который следовал в Белфаст, из сообщения по радио стало известно, что очередной конвой с боем прорвался в Россию, благодаря помощи Королевских ВВС. Никогда еще на этом корабле не было слышно столь грязной ругани, как после этого сообщения.
Но это была последняя вспышка гнева, которую мы испытали.
Глава 11. Кто виноват?
Сразу после катастрофы конвой PQ-17 вошел в историю, как один из самых трагических эпизодов войны. Это было самое сокрушительное поражение, которое потерпели конвои союзников. Однако из него сразу были извлечены уроки, и его гибель была быстро отмщена, так как все следующие конвои прибыли в Россию.
В то же время следует напомнить, что судьбу конвоя PQ-17 и ошибки, которые привели к его разгрому, сразу укрыла плотная завеса секретности. В этом история PQ-17 резко отличается от истории других конвоев.
Мы прибыли в Лох Ю 26 сентября 1942 года, в этот же день прочитали в газетах пространное и красочное коммюнике Адмиралтейства о великой битве, которую выдержал PQ-18. В ходе битвы были уничтожены 40 вражеских самолетов, а большинство транспортов благополучно дошли до цели. В конце коммюнике 4 абзаца были посвящены переходу QP-14. В них упоминалось о "потере нескольких судов" и кратко говорилось о гибели тральщика «Леда» и эсминца «Сомали».
И ни слова о конвое PQ-17. Точно так же не было ни одного упоминания о конвое за то время, пока мы отсутствовали, лишь 4 августа в газетах появились несколько фотографий. Это были снимки боя с торпедоносцами в День независимости — ровно месяц назад. В заметке говорилось об "одной из крупнейших конвойных битв на море" и "огромном конвое ООН". Вот пример тщательно отцензурированной подписи под снимком в "Дейли Геральд":
"Эти драматические снимки показывают налет германских самолетов-торпедоносцев на конвой в Россию. Корабли проследовали по арктическому маршруту в начале прошлого месяца, когда темноты практически не было вообще, и хорошая видимость помогала противнику. Несмотря на повторные атаки, конвой с важнейшими военными грузами прорвался".
Однако во всех нейтральных странах к этому времени уже циркулировали германские заявления о потоплении множества судов с указанием конкретных названий. Немцы растиражировали в целях пропаганды снимки, сделанные подводными лодками и самолетами, на которых были видны тонущие суда и беспомощные моряки.
В Америке в тот же день, 4 августа, журнал «Лайф» опубликовал большую подборку фотографий событий в День независимости. Их сделал один из штабных офицеров, находившийся на «Уэйнрайте». Эсминец не был назван, упоминался лишь "один из американских военных кораблей, охранявших большой караван торговых судов ООН". «Лайф» не подвергался столь жестокой цензуре, как английские газеты. В статье говорилось: "По сообщениям немецкого радио, противник потопил американский крейсер и 28 торговых судов, что стало "величайшей катастрофой" в истории войны на море. Они утверждают, что самолеты потопили 122000 тонн, еще 70000 тонн потопили подводные лодки. В следующем заявлении были добавлены еще 4 торговых судна, а в очередном — еще 3. 9 июля русские заявили, что конвой "благополучно прибыл в русский арктический порт". Он понес потери, однако большое количество американских и английских самолетов, танков, орудий, продовольствия, медикаментов и прочих военных грузов доставлено находящимся в тяжелом положении русским. Они проделали самый длинный отрезок пути с завода до линии фронта".