Сказать, что я напрягся — значит, не договаривать. Примерно то же самое, что назвать Ядвигу нежной овечкой. Я готов был развернуться и нестись обратно. Мне хватает общества одной ведьмы, одиннадцать — это в одиннадцать раз больше, чем я в состоянии выдержать. Чтобы хоть как-то унять панику, я попробовал завести беседу со старухой.
— Ядвига так высоко о вас отзывалась, вы ведь помните ее ребенком?
Но древняя ведьма не выразила настроения поболтать:
— Вы должны были обменяться воспоминаниями — там есть все, что тебе, мальчик, необходимо, чтобы стать ее мужем. Больше знаешь — хуже спишь.
Почему-то объяснять ей, что часть обмена со стороны Ядвиги у нас забуксовала, мне показалось излишним.
— Не желаете рассказывать про маленькую Ёжку, я не настаиваю. Может быть, поделитесь, что случилось у вас? Она обмолвилась, что вы неожиданно пропали отсюда на несколько дней и расстроилась, что мы с вами разминулись.
Гайдучиха скривила рот, обнажив не только гнилые зубы, но и пару крепких клыков.
— Ваши неприятности дошли и до этих мест. Маги, преследовавшие Ядвигу, добрались ко мне. Ждали ее, вынюхивали. Я ушла в запасное жилище, а на них наслала морок предыдущего обитателя этой пещеры, который проживал тут восемь или десять тысяч лет назад. — И добавила после того, как мы миновали пару развилок, где каменная тропа делилась надвое, а то и натрое. — Сюда они больше не явятся.
Мы наконец вступили под своды просторной круглой залы. По ее центру проходил разлом, откуда, как из горнила, дышало жаром. Точь-в-точь посередине трещины кто-то начертил полукруг и выложил его белыми булыжниками. В стороне от алеющего разлома я заметил подставку для розжига, в которой должно было бы плясать пламя, но сейчас она лежала на одном боку.
— Ядвига витала в своих мыслях так глубоко, что я не стала отвлекать ее этой мелочевкой. Передай ей, что здесь высадились две боевых пары — не книжники, а натуральные заклинатели.
Бабка подвела меня к краю трещины и указала остановиться у полукруга. В эту же секунду со всех сторон из глубины залы, куда не добивали чахлые светильники, на меня двинулись одетые в лохмотья женщины. Многие из них прихрамывали, кто-то опирался на палку.
Хотя по возрасту большинство из них годились мне в матери, сохранились они откровенно плохо: на обращенных ко мне руках пальцы скрючило в узлы, волос на всю компанию набралась бы от силы одна копна (да и та уступила бы гриве Ядвиги), то есть дамы стремительно лысели. У некоторых не хватало одного глаза, а на лицах и других открытых кожных поверхностях разрастались папилломы всех мастей и размеров.
Меня затошнило. И это только я решил, что попривык к своеобразной внешности Гайдучихи. Однако тревога пробивалась даже через гадливость. Их выставленные вперед и направленные на меня ладони больше напоминали ритуал, чем приветствие. Добавить сюда характерную шаркающую походку… Любой бы на моем месте запросто перепутал собрание ковена с началом зомби-апокалипсиса.
Исходивший из расщелины свет стал ярче, и мы со старухами продолжали разглядывать друг друга. Я догадывался, что показывать страх нельзя ни в коем случае.
— Здравствуйте, дамы! Вынужден предупредить, что не изучал церемониал и не представляю, чего от меня ждете. Готов ответить на любые ваши вопросы.
Пространство буквально зашелестело, так как каждая издавала какой-то свой звук, но уловить, что это за язык и переговариваются ли они между собой или так выражают эмоции, я не старался.
— Гайдучиха, пододвинь его ближе к свету. Я смотрю, совсем юный. Дерзкий такой, решительный — прошамкала бабка, стоявшая от меня слева через одну, и с неожиданной лёгкостью подцепила клюкой мою ногу в районе колена и резко дернула на себя.
От этого я пошатнулся и четко встал в полукруг, огороженный белыми камнями. Трещина загудела по всей длине и расширилась сантиметров на десять, а я присвистнул.
— Зельга, уймись! Он принадлежит Верховной. Наша первая задача — засвидетельствовать, что этот молодчик может быть мужем ведьмы и стихии его принимают. И второе, он берет на себя Хранилище — справится ли пришелец из другого мира с концентрированной магией Белогорья, не дрогнет ли? В этот раз мы не имеем права на ошибку, — попробовала усовестить товарку Гайдучиха, которая все это время держала меня за руку.
— Не вижу толку в разглядывании его румяных щек, — сказала ведьма, которая оказалась ровно позади меня. — Ядвига свой выбор сделала. Кстати, в этот раз она хотя бы попыталась использовать отбор при помощи правильно настроенного заклинания. Мы должны решить, подходит ли нам такая Верховная, сможем ли мы снова доверять ей. И хлыщ не имеет к этому отношения. Пускай ковыряется в железках да делает детей.
Глава 12
Хрычовки опять загомонили и принялись тыкать друг в друга узловатыми перстами. Кольцо вокруг меня перестало быть таким плотным, и Гайдучиха отошла поднять упавший переносной очаг, кроя на чем свет стоит «бестолковых каракатиц».
Жар из трещины сбавил обороты, однако горевший в ее глубинах огонь давал света заметно больше, чем грубые металлические светильники, закрепленные на сводах, в которых по-видимому коптило масло.
Неожиданно я осознал, что мерзну. В залу сходилось пять или более тоннелей, — точно не разглядеть, приличная часть пещеры вообще не освещена, — и из какого-то из них отчетливо разило холодом. Зачем я вообще здесь понадобился? Бабули прекрасно занимают себя сами.
Я начал переступать с ноги на ногу, а чтобы придать движениям ритм, ну и немного поднять боевой настрой, принялся напевать себе под нос:
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага.
На-на-на-на-на, ла-ла-ла-а-а-а,
Не смотри на меня, не смотри…
Заплутавшее счастье зови,
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви….
С ознобом, я, безусловно, справился: холодный воздух резко перестал сюда поступить, словно кто-то захлопнул открытую дверь, зато в разломе полыхнуло — языки пламени взметнулись кверху, рассеяв ведьм по обе стороны.
— Чаровник, — воскликнула ведьма, которая до этого свела мою роль в жизни Ядвиги к воспроизводству потомства. Ее отбросило ближе всех к кругу, где я остался стоять как ни в чем не бывало. — Ух ты, какая редкость. Послушай, беги не оглядываясь, выбирай дорогу, где факелов поболее. Чем дальше успеешь, тем быстрее твоя Яга тебя вытащит.
Я замешкался всего на пару секунд, соображая, стоит ли внять голосу интуиции и ее совету или остаться на месте и выполнить свой долг, то есть ответить на все вопросы местного магического сообщества, а затем сердечно попрощаться.
Этого хватило, чтобы рядом со мной выросли сразу две седовласых карги, похожих, как пенсионерки-близнецы. Одна вцепилась в левый локоть, другая — в правый, и каждая принялась тянуть на себя. Я оценил их силищу, когда попробовал все-таки рвануть к ближайшему выходу-тоннелю.
Гайдучиха тоже поднялась на ноги и, укоризненно глядя на меня, заявила:
— Линния, Отия, зачем вам ссориться с Ядвигой? Это самоубийство. Она выбрала парнишку, обменялась с ним кольцами. Вы что, собираетесь вступить с ней в поединок за это тело? — Крестная Яги почти задохнулась от возмущения, всем своим видом давая понять, что ни один Андрей ни в одном из миров не стоит такого риска. — Каждая из нас, просыпаясь по утрам, снова чувствует биение силы, хотя сейчас она почти вся сконцентрирована в одних руках.
Ведьма, давшая мне ценный совет, которым я не воспользовался, проворно отползла от меня за спину Гайдучихи. И там уже, не торопясь и с достоинством, поднялась. Я на автомате отметил, что у нее неплохие, по сравнению с остальными, длинные темные волосы и, если ее отмыть, — целые сутки в бане, не меньше, — то она, наверное, окажется ровесницей моей Яги. Впрочем, кто их тут с физиологическим возрастом, зависящим от уровня магического потенциала, разберет.