Известие о предательстве мэтра Берна было для нее таким же сильным шоком, как если бы, например, по телевизору показали прогноз погоды без спонсора.
Гугеноты повели Жоффрея на корму, чтобы убить и покормить им устриц, а Анжелика бессильно стучала кулаками в переборку, в отчаянье думая, что все эти досадные неприятности липнут к ней, как шелковый пеньюарчик к нежным розовым соскам без антистатика.
Впрочем, гугеноты Жоффрея убить не смогли, потому что он убежал и затаился в глубинах судна леопардом, а потом началась буря, как в фильме «Идеальный шторм» с Джорждем Клуни, и бунтовщикам стало сильно не до того.
Когда судно «Голдсборо» превратилось в решето «Голдсборо», протестанты приуныли и попросили помощь зала.
– Ребята, давайте жить дружно, - сказал Рескатор, вышел, усмирил бурю, а зачинщиков бунта связал, отправил в карцер и посадил на хлеб и соленую воду попой.
– Что ты собираешься с ними делать? - побледнела Анжелика.
– Повешу на рее, - пожал плечами Жоффрей, - тут так принято, если бунт.
– Но ты не сможешь! -расплакалась она.
– Почему это? - удивился граф.
– У нас не осталось буквально ни одной целой реи, так что нет другого выхода, кроме как привнести в этот жестокий мир капельку добра и всепрощения,- сказала прекрасная Анжелика, оправила смятые после бури соски и встала на колени.
Рескатор, конечно, колебался, но не мне вам рассказывать, какой силой обладает стоящая на коленях опытная женщина.
Песчаный берег, окруженный вековыми соснами, радовал глаз, как подписанный начальством приказ о повышении в должности.
– Мы в Америке? - спросила Анжелика.
– Пока нет, - мрачно ответил Жоффрей, - надо еще паспортный контроль пройти. Тут это сложно из-за одиннадцатого сентября.
– А что случилось одиннадцатого сентября? - заинтересовалась Анжелика.
– Пока ничего, но они готовятся.
Пассажиры и команда «Голдсборо» спустились на берег, и вокруг немедленно засуетились индейцы.
– Это мои друзья, - быстро, пока не началось, сказал вождю Жоффрей. - А я тебе, кстати, привез зеркальце и бусики.
– А кэш? - уточнил вождь.
– Само собой, - кивнул Жоффрей.
– Тогда ладно, - разулыбался вождь и велел принести трубку мира.
– Мы не курим, - неожиданно заупрямились протестанты. - Это вредно.
– Вы полагаете, что мои томагавки не убьют вас быстрее, чем рак легких? - удивился вождь, и вопрос решился сам собой.
А уже через полчаса гугеноты вырывали трубку друг у друга и травили анекдоты о том, как протестант, католик и стюардесса попали на необитаемый остров.
– Где они берут такую траву? - произнесла Анжелика фразу, ставшую впоследствии великой сетевой идиомой.
Но граф не успел ответить, потому что вождь потребовал немедленной аудиенции.
– Зачем ты звал меня, Белый-Бим-Черное-Ухо? - спросил де Пейрак.
– Звал, - сказал великий вождь, - ибо любопытно стало мне, почему вон тот Бабец-С-Золотыми-Волосами торчит возле этой мрачной стаи, когда она ни разу не из их племени, а очень даже твоя скво.
– Точно моя? - уточнил Жоффрей. - А то я сомневаюсь.
– Это называется - паранойя, - уточнил Белый-Бим. - Мой чуткий нос ошутил запах большой психиатрии.
«Ну, в конце концов, старому индейцу виднее», - подумал Жоффрей и вышел из вигвама.
– Что будет с нами? - окружили графа гугеноты-мужчины.
Но де Пейрак отодвинул их в сторону и повернулся к женщинам.
– Ваши мужья привыкли считать вас тупым и покорным стадом розавиньких овечек. Они заставляют вас носить эти уродливые чепцы, что скрывают ваши прекрасные волосы, они заставляют вас стирать и бегать за пивом во время спортивных трансляций…
Разве вы заслуживаете такого? Вы - молоды, красивы, мудры, проницательны, и теперь развернетесь во всю мощь своего интеллекта в этой стране равных возможностей. Вот вам американский флаг в руки.
По нежным розовым соскам гугеноток пробежали робкие огоньки феминизма.
– Лучше бы он нас повесил, - вздохнул мэтр Берн.
Анжелика и Жоффрей прискакали на лошадках в американский дом графа.
– Так а чо за сюрприз? - спросила Анжелика.
– Сейчас увидишь, - сказал де Пейрак и указал на крыльцо.
Прекрасная Анжелика попыталась схватиться за сердце, но, едва коснувшись нежного розового соска, упала в глубокий обморок.
На крыльце забивали «козла» ее сыновья - Флоримон и Кантор, которых она давным-давно считала без вести погибшими.
Жоффрей отнес жену в дом и сгонял в маркет за нашатырем.
– А Леннон тоже жив? - спросила наша божественная героиня, едва открыв глаза.
И немедленно залепила супругу кастетом в многострадальное рыло:
– Как ты мог скрыть от меня сыновей, когда я из-за них два глаза выплакала, хорошо еще, что у меня изначально было четыре?
– Зато, - закричал Жоффрей, - я не давал всяким разноцветным маргиналам ласкать мои нежные розовые соски.
– Потому что они у тебя грубые и коричневые, - надулась она.
Анжелика и Жоффрей были очень рассержены. Они были как два диких необузданных зверя, которые тоже были очень рассержены. Но потом супруги съездили к американскому семейному психологу, и тот им очень помог потратить триста долларов за час.
А уже через полтора часа они были дома.
Анжеликины ноги сковало будто цементом, и она пала в объятия графа, как опальный мафиозный босс в Гудзон. А Жоффрей накрыл ее, как колония бактерий Staphylococcus aureus - солонину в трюме «Голдсборо».
– Как дети, ей-богу, - пожали плечами заглянувшие в окно к родителям Кантор, Флоримон и Онорина и уехали учиться в Гарвард.
А божественная Анжелика все круче прогибала поясницу, покачивала нежными розовыми сосками и думала, что все невзгоды, наконец, позади. Ее вечно суровая реальность внезапно стала простой, надежной, безопасной, и только вскрики ночных птиц да прощающихся со скальпами бледнолицых собак изредка нарушали спокойную торжественную тишину Нового Света.
Вы думаете, на этом эпопея праанжелику закончилась? Как бы не так. На данный момент я всего лишь очутилась в сумрачном лесу. И вам придется пройти весь непростой, полный опасностей и диких страстей дальнейший путь вместе со мной, мои маленькие девиантные апологеты настояшей любви.
Продолжение следует.
Часть шестая
Анжелика в Новом Свете
Не, ну я знаю, что долго.
Но праанжелика с каждой частью становится все нечитабельнее, а у меня всего один мозг.
Жизнь в Голдсборо текла своим занимательным чередом. Обитатели форта торговали мехами, курили табак, вечерами собирались у костра с гитарой и пели псалмы в ля-миноре.
Прекрасная Анжелика завела хозяйство - барашка и пудреницу. Жестокие индейцы из окрестных племен периодически тырили зазевавшихся жителей цитадели, люто пытали, а на выходные отпускали домой - загорать и купаться.
И все было бы благодать, если бы не Жоффрей и его гениальные идеи.
– Любимая, - сказал он Анжелике однажды после утреннего сабспейса, - а давай куда-то съездим?
– В Вегас, - радостно подхватила реинкарнация Венеры.
– Ненене, - поморщился бессмертный граф, - в Катарунк.
– Эм, - задумчиво наморщила нежные розовые соски Анжелика, - это где-то под Полтавой?
– Почти, - кивнул Жоффрей, - это где-то над Канадой. Там, в горах, среди тысячи долин и озер я построил для тебя неприступный замок из лыка и еловых шишек.
– Может, - просительно потерлась потаенным гротом о портупею мужа наша восхитительная героиня, - все-таки в Вегас?
– Тут я главный, - напомнил граф, - а ну-ка убоись.
Анжелика затейливо убоялась, а Жоффрей задумчиво пожевал губами нежный розовый сосок и подобрел.
– Мы, - говорит, - возьмем с собой однорукого бандита Али Бабу из Персии. Ты сможешь подергать его по дороге.
– Но как же мой барашек? - заплакала Анжелика. - Как я оставлю его одного в Голдсборо, такого беззащитного с огромными доверчивыми глазками среди чужих равнодушных лиц?