Далее Абхай доказывал, что литература, которая не описывает Высшую Истину и красоту Верховной Личности, даже если это — поэзия и философия, ничем не лучше испражнений и рвоты.
В статье «Критерий нравственности» Абхай объяснял: «Нравственность есть критерий деятельности, удовлетворяющей Верховного Владыку». В священных писаниях даются нравственные принципы, запрещающие порочные половые связи, убийство животных, прием одурманивающих средств и азартные игры. Успех Махатмы Ганди как вождя нации Абхай связывал с тем, что тот следовал моральным принципам. Также Абхай превозносил ведическую систему брака: «по достижении половой зрелости у девушки появляется потребность в мужчине, и если к этому времени ее не выдать замуж и позволить свободно общаться с юношами, то ничего удивительного, если и девушка, и юноша окажутся на грани падения». Несмотря на изменение общественных порядков, Абхай настаивал: «Вы не должны позволять себе порочные связи с противоположным полом, оправдывая это тем, что изменились общественные условия. Незаконная связь с женщиной — это корень всех пороков».
В статье «Обманутые ученые» Абхай представил критический разбор издания «Бхагавад-гиты» с комментариями доктора Радхакришнана, цитируя, в частности, тридцать четвертый стих из девятой главы, где Господь Кришна утверждает, что нужно всегда думать о Нем и стать Его преданным. Доктор Радхакришнан прокомментировал этот стих так: «Мы должны вручить себя не Кришне как личности, но нерожденному, безначальному, вечному, которое говорит через Кришну». Хотя в «Бхагавад-гите» ясно сказано, что человек должен предаться Кришне, Верховной Личности, имперсоналисты вроде доктора Радхакришнана искажают и затемняют ее прямой смысл, жонглируя словами.
В день ухода Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати Абхай остро почувствовал разлуку с духовным учителем. Он прекрасно понимал, что наставления Шрилы Бхактисиддханты важнее, чем его физическое присутствие, и что духовный учитель живет в своих наставлениях, — и в этом смысле Абхай никогда не разлучался с ним. Но каждый год в этот день он чувствовал великую утрату. Абхай вспоминал 1932 год — тогда он был грихастхой и только-только стал учеником. В ту пору он не мог, как сейчас, уделять служению столько времени, сколько хотелось. Но тогда он мог видеть своего духовного учителя, кланяться ему, принимать остатки его прасада, гулять с ним, слышать его голос, обмениваться взглядами. Абхай вспоминал о встречах с ним.
Как могущественна была миссия Шрилы Бхактисиддханты! Его типографии работали день и ночь, печатая книги, журналы, газету «Надия пракаш». А какое поле для проповеди открывалось в Европе! Гаудия-матх со Шрилой Бхактисиддхантой у руля вступил в бой с силами майи, и Бхактисиддханта вселял в сердца своих учеников бесстрашие. Абхай всегда горячо желал служить духовному учителю, служить в Гаудия-матхе, штаб-квартира которого находилась в Калькутте. Но четкого представления о своем служении он не имел, пока не получил последнее письмо от Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати.
Абхай оглядывался на двадцать с лишним лет, прошедшие с тех пор, как его духовный учитель оставил этот мир. Гаудия-матх был разрушен своими вождями, а остальные разлетелись, как листья в бурю. Это была неописуемая утрата. Старая история — «великие санньяси» не подчинились указанию духовного учителя и ударились в интриги, споры и судебные процессы. Жестокие распри, самозваные лидеры, претендующие на место всемирного ачарьи, — на чьей стороне была правда? Ни на чьей. Ошибались и те и другие, жестоко ошибались — и в итоге Гаудия-матх распался. Остались десятки маленьких матхов, а проповедь прекратилась — та настоящая проповедь, которая была прежде, когда их гуру, подобный льву, наводил страх на майявади и возглавлял победный марш армии молодых, могущественных проповедников по всей Индии и за ее пределами. Но сильнее всего от раскола Гаудия-матха пострадали простые люди, непреданные, которым больше неоткуда было ждать спасения от сокрушительных ударов майи. Шрила Бхактисиддханта Сарасвати начал духовную революцию, но его революционное движение было подавленно майей. Гаудия-матх тихо разметало на отдельные, почти ни на что не способные клочки. А простые люди продолжали страдать.