Шрила Прабхупада: Раньше ограничений на выезд не было. Но санньяси, таким как я, было очень трудно получить правительственное разрешение на выезд. Я подал заявление, но мне отказали... Тогда я пошел в Государственный банк Индии и обратился к одному служащему, господину Мартарчари. Он сказал мне: «Свамиджи, ваш поручитель частное лицо. Мы не можем на это пойти. Если бы вас пригласила какая-нибудь организация, тогда мы бы еще подумали. Но вас приглашает частное лицо, всего на месяц. А если через месяц вы попадете в беду и начнутся проблемы?» Но у меня все уже было готово к отъезду. Я спросил: «И что?» Он ответил: «Я решил не давать вам разрешения». Я запротестовал: «Нет. Нет. Не делайте этого. Дайте мне встретиться с вашим начальством. Так быть не должно».
И он пошел мне навстречу. Он отправил мое дело к главному начальнику валютного отдела — или что-то вроде этого. В Государственном банке Индии он был главным, и я пошел к нему. Я спросил у его секретаря: «У вас есть дело такого-то? Пожалуйста, отнесите его господину Рао. Я хотел бы с ним встретиться». Секретарь согласился, подготовил дело и записал меня на прием. Я ждал. Господин Рао лично вышел ко мне и сказал: «Свамиджи, я выдал вам разрешение. Не беспокойтесь».
По указанию Сумати Морарджи ее секретарь делал последние приготовления. Поскольку у Бхактиведанты Свами не было теплой одежды, он повел его в магазин, чтобы купить ему шерстяной жакет и другие теплые вещи. Господин Чокси потратил на новую одежду (в том числе несколько новых дхоти) примерно двести пятьдесят рупий. По просьбе Бхактиведанты Свами он напечатал буклет в пятистах экземплярах, в котором приводились восемь стихов, произнесенных Господом Чайтаньей, и, параллельно с пароходной компанией «Синдия», рекламировался «Шримад-Бхагаватам».
Господин Чокси: Я спросил его: «Почему вы не ехали раньше? Почему едете в Соединенные Штаты сейчас, в таком возрасте?» Он ответил: «Я смогу сделать что-то стоящее, я уверен». Его идея состояла в том, что кто-то должен вести людей, запутавшихся в жизни, учить и рассказывать, что правильно, а что нет. Я много раз его спрашивал: «Почему вы хотите поехать в Штаты? Почему бы вам не начать с Бомбея, или Дели, или Вриндавана?» Я даже подшучивал над ним: «Да вы просто хотите посмотреть Америку, поэтому и едете. Все свамиджи хотят в Америку, и вы тоже хотите насладиться жизнью». Он отвечал: «На что мне смотреть? Моя жизнь подошла к концу».
Но иногда он вскипал и выходил из себя. Он сердился на меня за мою медлительность. «Что за глупости?» — говорил он. И я понимал: он сердится. Иногда он возмущался: «О, госпожа Морарджи до сих пор не подписала эту бумагу? Она говорит: приходите завтра, поговорим завтра! Куда это годится? Почему я должен ходить к ней каждый день?» Он сердился. «Посидите здесь», — говорил я ему. Но он отвечал: «Сколько я еще должен здесь сидеть?» Он терял терпение.
Наконец Сумати Морарджи отвела ему каюту на одном из своих кораблей, «Джаладуте», который отплывал из Калькутты 13 августа. Она позаботилась, чтобы Бхактиведанта Свами плыл на корабле, капитан которого с пониманием отнесется к нуждам вегетарианца и брахмана, и велела капитану «Джаладуты» Аруну Пандии взять на борт дополнительный запас овощей и фруктов для Свами. Последние два дня в Бомбее Бхактиведанта Свами провел в компании господина Чокси. Они забрали из типографии брошюры, купили теплую одежду, и наконец господин Чокси проводил его на вокзал и посадил на поезд до Калькутты.
В Калькутту Бхактиведанта Свами прибыл за две недели до отплытия «Джаладуты». В этом городе он провел большую часть жизни, но сейчас ему было негде даже остановиться. Все получилось так, как он писал во «Вриндавана-бхаджане»: «У меня есть жена, сыновья, дочери, внуки — все, но нет денег, поэтому гордиться особо нечем». Здесь прошло его беспечное детство, но те дни ушли безвозвратно: «Куда ушли мои любящие отец и мать? Где все мои старики, где родные? Кто скажет мне, что с ними сейчас? Скажите, кто? Что осталось от этой семьи? Просто список имен».
Из сотен калькуттских знакомых Бхактиведанта Свами выбрал Шишира Бхаттачарью, выдающегося певца из группы киртана, с которым за год до этого он познакомился в доме губернатора в Лакхнау. Господин Бхаттачарья не был ни его родственником, ни учеником, ни даже близким другом — он просто хотел помочь. Бхактиведанта Свами позвонил ему и сказал, что через несколько дней плывет на грузовом судне в Америку, а сейчас ему нужно где-то остановиться. Еще он хотел бы читать в это время лекции. Бхаттачарья сразу же принялся хлопотать об организации нескольких небольших встреч в домах своих друзей, на которых он будет петь, а Бхактиведанта Свами — говорить.