– Ничего себе. Теперь тебе надо присматривать сразу за троими, вместе с маленькой дочкой. Ты хоть ела?
– Да, само собой. Езжу к ним по выходным. Рыбные клецки, пожалуйста.
Девушка шла по улице и слушала разговоры прохожих. Повсюду мелькали пакеты с горячей едой и купюры по тысяче вон. В этом укромном тихом месте все жители знали друг друга очень хорошо.
– Роллы кимпап в подарок.
– Да ты что, с ума сошла – за рыбные пирожки давать кимпап[2]? Так вообще без всего останешься. На, держи деньги.
– Ну ладно. Завтра приходи еще.
Путница с улыбкой слушала проходящих. Странное дело. Почему-то от их разговоров ей тоже захотелось есть. Как же давно она не ощущала голода!
Заглянув в старый ресторанчик под названием «Наша закусочная», откуда доносились голоса людей, девушка увидела красные столы, настолько жирные, что отмыть этот жир тряпкой казалось невозможным. Сдерживая желание исправить всякие ошибки в меню, она заказала один кимпап.
«В какой жизни я ела последний раз? В этом воплощении точно впервые». Ей казалось, что вот так сидеть и спокойно наслаждаться пищей, когда у тебя есть дела, – настоящая роскошь. Все это время она жила, принимая таблетки; одной капсулы хватало, чтобы обрести энергию на целый день. Рецепт ей дал один человек, с которым она провела его последние дни в одном из прошлых воплощений. Сейчас она даже не помнила лица того человека.
Хозяйка закусочной, заметив странное выражение на лице незнакомки – будто та разучилась глотать пищу, – заговорила с ней:
– Попробуй для начала прожевать, если в горло не лезет, иначе совсем исхудаешь. Кожа да кости. Мне вот сегодня тоже не хотелось есть, так я заставила себя. А то желудок совсем ослабнет.
Вспоминая о том, когда и в каком воплощении ей последний раз велели хорошо питаться, путница машинально поднесла кусок кимпапа ко рту. Склонив голову, она равнодушно смотрела на выпуклый живот хозяйки закусочной и ее старый фартук с цветочным узором.
Пока в голове крутилась мысль, будто еда кажется безвкусной оттого, что она очень давно не ела, хозяйка вернулась и принесла горячий рыбный суп с клецками, от которого исходил пар.
– А звать-то тебя как?
Девушка пересчитывала кусочки лука и горошины перца в бульоне, пока не заметила на соседнем столике старую выцветшую брошюру магазина с именем хозяйки «Чиын»[3]. Спустя несколько секунд она задумчиво ответила:
– Чиын.
– Чиын? Красивое имя. Приятного аппетита. В следующий раз закажи-ка еще лапши.
Точно. Чиын. Красивое имя. Чиын, которая рассказывает истории. Она улыбнулась мысли о том, чтобы взять такое имя, затем зачерпнула ложкой перченый суп со множеством лука и поднесла ко рту.
Как согревает.
Чиын доела кимпап и заговорила:
– Сколько стоит это здание? Я куплю его.
– Как ты его купишь-то? Совсем, что ли? Денег небось много?
– Достаточно.
– Из богатой семьи, значит, будешь?
– Почему сразу из богатой семьи? Просто я много работала, но в какой-то момент потеряла интерес к тому, чтобы тратить деньги, вот и накопила. Так что дай знать, кому принадлежит это место. Я заплачу хозяину в три раза больше озвученной цены, а тебе навсегда снижу аренду вдвое.
– Ну ничего себе! Ты и на вид хорошенькая, и человек, похоже, неплохой. Если получится купить, то, конечно, давай. Номер сейчас тоже найду, чего тут сложного-то. На-ка! Держи.
Чиын посмотрела на номер, написанный на старой бумажке, и, усмехнувшись, сказала:
– А ты продолжай готовить так же вкусно. Если тебе вдруг захочется придумать новое меню, не делай этого. Не нужно ничего менять.
– Ух ты. А ты разбираешься в людях. Спасибо, конечно. Кстати, почему обращаешься к старшим на «ты» при первой встрече?
– Я куда старше, чем выгляжу. Я пожила подольше твоего, – серьезно ответила Чиын.
– Хо-хо. Ну допустим-допустим, – усмехнулась хозяйка, глядя на длинные черные вьющиеся волосы незнакомки и ее белоснежное лицо.
С виду трудно было определить ее возраст – то ли ей около тридцати, то ли ближе к сорока. Но, когда хозяйка заметила, как грустно и растерянно та смотрит в окно, ей отчего-то вдруг стало ее жаль. Такая худая, что ее хочется прижать к груди и обнять. Может, тогда она специально и стала говорить нарочито громко, чтобы привлечь внимание девушки.