– О. Это имеет смысл.
Эмили кивает.
– И, несомненно, он вернулся в надежде на брак.
Я улыбаюсь. Надеюсь, что он найдет кого-то, кто сделает его счастливым. Я думаю, Денворт заслуживает этого.
Прежде чем я смогу больше думать о нем, меняется песня, и рой бабочек в моем животе превращается в толпу сердитых пчел. Я даже не начала искать Алекса, как он уже берет меня под локоть, сопровождая к танцполу. Минуя толпу, поскольку мы идем через нее. Я сегодня вечером, действительно, Золушка, которая собирается танцевать со своим принцем.
Мы занимаем наше место на танцполе, и я впервые понимаю, что это Виктория во главе демонстрирует танец. Она светится. Это – ее вещь, это она хозяйка высшего общества. Я никогда не видела ее улыбки от уха до уха, как сейчас.
«Думаю, чем бы дитя ни тешилось».
Как только танец был исполнен, Алекс кланяется мне, я делаю реверанс, и он начинает. Мы соединяем ладони друг друга и идем к маленькому кругу. Я чувствую, его глаза прикованы ко мне, в интенсивном пристальном взгляде. Это заставляет гореть мои щеки.
Мы возвращаемся назад к стартовому месту, я пропускаю руку и поворот в противоположном направлении, и движения повторяются, тело к телу. Ненавижу то, что между нами перчатки. Ненавижу, что не могу только обернуть руки вокруг его шеи и прижаться щекой к его плечу, как будто это танец в двадцать первом веке. Если бы я имела мужество.
Затем мы отдаляемся друг от друга, и проходим вокруг другой пары. Я вращаюсь дважды, моя юбка кружится вокруг меня. Затем я возвращаюсь к Алексу, снова и снова, кланяюсь далеко от него, поднимаюсь и снова возвращаюсь.
Его взгляд никогда не оставляет меня. Парень достаточно высок, чтобы видеть над головами большинства других в комнате, и поскольку мы кружимся и кланяемся, он никогда не прекращает наблюдать за мной.
И вместо того, чтобы чувствовать себя застенчивой и неуклюжей, это придает мне столько уверенности. Я наполнена адреналином и энергией. Это бежит вверх и вниз по моим рукам и ногам, и я хочу захватить его руку, собрать юбки в моей свободной руке и убежать с танцпола, таким образом, я могла бы побыть с ним. Но знаю, что это не было бы правильным, и поэтому, мы просто танцуем.
С каждым поворотом и падением, растет моя улыбка. Это, должно быть, было тем же, как Эмили чувствовала себя при последнем танце. Причина её сияния. И все же мой мозг продолжает бороться с моими эмоциями, желающими сказать ему. Я знаю, что часы тикают. Знаю, что в любой момент все может исчезнуть – еще одна причина, по которой я похожа на Золушку.
Каждый раз, когда мы стоим рядом друг с другом, каждый раз, когда Алекс смотрит на меня, я пытаюсь сказать ему. Пытаюсь сказать, что я не Ребекка, что нам нужно поговорить наедине, но я не могу вымолвить и слова.
Меняется песня. Меняется танец. Но мы не покидаем танцпол. Мы танцуем ещё три песни. Это должно быть ценно, по крайней мере, часы танца. Я разочаровываюсь, что не могу ему ничего сказать, сегодня вечером. Это может подождать. Это ждало тридцать дней, может подождать и еще. Я найду его утром, прежде чем Ребекка прибудет. Я объясню все это.
Позже, когда я уже нуждаюсь в восстановлении дыхания, у меня кружится голова – я грешу на корсет – который уже пора снимать. Алекс пытается следовать за мной, но он быстро теряется среди девочек в маскарадных костюмах и толстых драгоценных камнях, и я не могу сдержаться, смотря на него, и видя ухмылку во взгляде. Я начинаю думать, что он не хочет быть герцогом вообще, даже если не говорит это вслух.
Я слышу шепот, поскольку покидаю танцпол. Все глаза прикованы ко мне. Но мне нужен свежий воздух, поэтому я покидаю комнату и нахожу внутренний двор, где также находятся несколько девушек. Эмили – одна из них.
– Я думала, что вы будете танцевать до тех пор, пока все гости не разошлись бы домой.
Я смеюсь.
– Я немного нуждалась в свежем воздухе.
– Уверена, все присутствующие девушки поблагодарят тебя.
– Это было настолько очевидно?
– Его Светлость не заметил бы, даже если обрушится потолок.
Знаю, что должна быть смущена, но я просто продолжаю улыбаться.
– Я уверена, что он просто был вежлив.
– Одного танца было бы достаточно. Три уже вызывают интерес. Языки будут болтать. Вы, моя дорогая, только что стали королевой бала.
– О, я не хотел красть твой…
Эмили смеется.
– Нисколько. Я должна тебе за свою помолвку. Ты можешь забрать столько внимания, сколько хочешь.
Я улыбаюсь ей и пытаюсь не замечать, что она говорит, верно. Люди наблюдают за нами.
Она так мила, что даже не замечает, что я краду все её внимание. Эмили просто такой человек.
Я должна сказать ей. Я должна заставить ее понять, что, неважно, что произойдет завтра, я считаю ее настоящим другом.
– Эмили... Я... Я хотел бы попрощаться с тобой.
Девушка смотрит на меня, пораженная.
– О, я знаю, что моя свадьба очень близко, но у нас все же есть два дня…
– Знаю. Это просто... скоро некоторые вещи изменятся. И я хочу, чтобы ты знала, что, неважно, где ты – или я – окажемся, я дорожу тобой. Ты – истинный друг. И я ценю тебя. И буду скучать.
Эмили улыбается, ее глаза блестят, и она обнимает меня.
– И я чувствую то же самое по отношению к тебе, Ребекка.
Это похоже на удар прямо в сердце. Мне бы хотелось сказать ей. Мне бы хотелось объяснить, кто я на самом деле, но это разрушило бы ее волшебную ночь. Поэтому я воздерживаюсь от слов, просто киваю и борюсь со слезами, которые появляются в моих глазах.
– Возвратимся?
Я не хочу пропускать остальную часть ночи. Не хочу пропускать единственный танец. Эмили кивает, мы соединяем руки и идем к танцевальному залу.
И именно тогда я слышу коллективное перешептывание, когда она идет через толпу. Именно тогда музыка останавливается, и наступает тишина.
– О, Боже! – говорит кто-то.
– Кто это? – еще кто-то спрашивает.
На полпути я замираю, как парализованная.
О, Боже. Есть только одна вещь, которая могла произойти.
Только одна причина, по которой гости были бы ошеломлены.
Ребекка.
Она здесь.
Глава 31
Я мчусь из внутреннего двора, перемещаюсь со скоростью молнии, хотя едва могу чувствовать землю под ногами. Я не знаю, сбежать ли из Харксбери в целом, или бежать прямо в драку и попытаться объясниться.
Это закончено. Все кончено. Алекс будет знать всё. Эмили, мой первый настоящий друг, будет ненавидеть меня. Виктория будет знать, что была права, пренебрежительно обходясь со мной.
Я останавливаюсь, когда понимаю, что никто не смотрит на меня.
Если они знали, что я была самозванкой...
На что они смотрят?
Все толпятся вокруг того места, где проходили танцы.
– С ней все хорошо? – спрашивает кто-то.
– Она просто упала в обморок, – говорит кто-то еще.
Я хватаю парня за плечо, что рядом со мной и разворачиваю его.
– Что происходит?
– Ее Высочество упало.
– Ее… Виктория?
Парень кивает.
Я прохожу мимо него, мимо трех девушек в прозрачном, цепком платье, и прокладываю свой путь в толпу, толкая локтем рядом стоящих гостей.
– Извините! – я должна пройти, но трудно заставить одного из парней отойти назад.
Алекс на коленях около Виктории, и всё, что я вижу, это кусочек ее платья и пальцы ног. Она лежит на спине.
О, Боже, о, Боже, о, Боже. Это не хорошо.
– Что произошло?
Я падаю на пол около Алекса и беру запястье Виктории, пытаясь найти пульс. Нет ничего. Нет, нет, нет! Действительно ли она мертва?
– Она танцевала и затем сказала, что хочет присесть. Жаловалась на боль в груди. Прежде чем она могла добраться до стульев, просто упала в обморок.