Репрессии не ограничились воинами, суровые меры были приняты также в отношении сторонников Одоакра и сочувствующих ему. Согласно Anecdoton Holderi, Теодерих решил лишить положения всех сенаторов, обязанных своей должностью Одоакру, и только энергичное вмешательство Симмаха убедило его от этого отказаться[926]. Но наиболее обстоятельным является свидетельство Эннодия, который в Vita Epiphani сообщает о том, как Теодерих отдал распоряжение, в соответствии с которым у тех, кто оставался на стороне врага и в годы войны не присоединился определенным образом к его делу, будет отнято право составлять завещание, быть упомянутым в завещании и распоряжаться своим имуществом[927]. Итак, устрашающая программа конфискаций с соответствующими проскрипционными списками. Указание на тех, кто не встал открыто на его сторону во время конфликта, возвращает нас в атмосферу запутанной неопределенности, которая должна была присутствовать на севере полуострова с 489 по 493 гг., в которой переходы на другую сторону и дезертирство — вышеупомянутый пример Туфы является наиболее известным — были, безусловно, многочисленны. Однако ближе к действительности, что мероприятие 493 года было уловкой для изыскания земель и получения патримониев под видом реализации права победителя. Последствия были разрушительны: qua sententia promulgata et legibus circa plurimos tali lege calcatis universa Italia lamentabili iustitio subiacebat[928]. Возможно, что здесь Эннодий намеренно сгустил краски и сознательно преувеличил это известие с целью придать большее значение результатам посредничества, порученного епископу Павии; тем не менее, пусть даже, возможно, преувеличенное, в любом случае должно было казаться, по крайней мере, правдоподобным тем, кто его читал, утверждение, согласно которому universa Italia lamentabili iustitio subiacebat, поскольку жертвы мероприятий Теодериха были plurimi. Отсюда следует, что Одоакр должен был пользоваться поддержкой многих даже на заключительном этапе конфликта. И на этих plurimi обрушилась теперь месть нового короля. Соответственно, оказывались как никогда необходимыми посредничество и примиряющие действия просвещенных людей божьих в лице Лаврентия, епископа Милана[929], и Епифания, просивших об отмене этого распоряжения. Показательна как пример общего места в риторике амброзианского стиля[930] речь этого последнего к Теодериху: Италия была божьим даром готскому королю, который должен проявить свою благодарность, правя с pietas и умеренностью. Таким же общим местом является намек на причину, что не материальное оружие, но божественная поддержка смогла обеспечить добрый исход военной операции. Тем не менее, в пересыпанное общими местами изложение аргументации епископа Эннодий вставляет заслуживающую внимательной оценки информацию: он вспоминает об осаде Павии, когда войска Одоакра, несмотря на превосходство в численности и вооружении, не смогли устоять, поскольку невидимая божественная сила сражалась с небес на стороне Теодериха. Возможно, что это преувеличение, или что он намекает на помощь, на которую, возможно, Одоакр мог рассчитывать со стороны бургундов. Нам неизвестен реальный состав войск противников; уже отмечалось, что касательно остроготов Эннодий говорит о immensa roboris multitudo[931][932], которые можно сравнить с песчинками или с числом звезд[933].
927
Ennod. Vita 122, 64 Cesa:
929
Согласно Kornemann, op. cit. col. 829, Епифаний и Лаврентий были отправлены в посольство от имени
933
Ennod. Opusc. 1, (CCLXIII), 29, 206 Vogeclass="underline"