Кабинет генерал-губернатора был там же, где и раньше, на четвертом этаже административного крыла, и выходил на угол Передней и Солнечной улиц, где стояло здание Капеллы с зеленым медным куполом и минаретами, украшенными иконами добродетелей. Над ближайшим минаретом сияла белая статуя Великодушного Милосердия, раскинув за спиной ангельские крылья. Гранитный пол в кабинете и встроенные шкафы не поменялись с моего прошлого визита, как и громадный стол из массива черного дерева.
Сменился только человек за этим столом.
В прошлый раз генерал-губернатором была высокая невозмутимая женщина с золотыми волосами и бледными глазами. Я даже имени ее не помню. Она наверняка уже умерла – еще одна жертва мимолетного времени. Ее место занял широкоплечий мужчина с желтой бородой, одетый в белый костюм с красной перевязью. На пальцах блестело множество колец и перстней, как будто он подражал самому кесарю.
Когда мы с Валкой вошли, он резко вскочил, пораженный не меньше солдат и прислуги.
– Земля и Бог, едрить его, император, – вырвалось у него, и он тут же изобразил рукой знак солнечного диска, как будто эта мелкая набожность могла оправдать его богохульство. – Это и правда вы! Думал, ошибка какая-то. Адриан Марло… – Он потряс головой. – Подумать не мог, что доживу…
Он обошел стол и протянул мне руку:
– Велан Дорр, генерал-губернатор Колхиды.
Теперь мне было не скрыть увечья. Я с улыбкой пожал лапищу генерал-губернатора, но ничего не сказал. Если он и заметил отсутствие пальцев или шрамы на моем лице и кисти, то не выдал этого.
– Милорд, как вы здесь оказались? Зачем? Ходили слухи, что вы… погибли! – воскликнул он и, отстранившись, посмотрел на Валку и стражу, как будто ожидая от них ответа.
– Я хотел бы воспользоваться вашим телеграфом, – пояснил я. – У меня есть информация, предназначенная только для императора.
– Где вы пропадали? – спросил Дорр, отходя от первоначального шока. – Последний ваш отчет был получен во время стоянки по дороге в Содружество. Я только что перепроверил. Это же почти сто лет назад.
– Генерал-губернатор, мне как можно скорее надо поговорить с императором, – настойчиво произнес я.
Дорр и его люди казались вполне доброжелательными. Я рассчитывал, что напористость позволит мне побыстрее покончить с формальностями и оказаться в безопасном месте. Вернувшись на имперскую территорию, я совершенно не хотел сразу же докладывать о событиях на Падмураке и Дхаран-Туне. Не хотел изливать душу перед этим человеком, зная, что мне предстоят допросы Разведывательной службы легионов, Имперского совета и канцелярии.
– Невозможно, пока я не узнаю, в чем дело! – парировал Велан Дорр. – Присядьте.
Он указал направо, на красные бархатные кресла под высокими окнами с видом на Солнечную улицу. Между окнами было приколочено чучело головы афирасийского ксанарта с оскаленными зубами-кирпичами размером с человеческий кулак. Дорр сделал три шага к креслу, прежде чем понял, что я не следую за ним, и остановился.
Я знал, что выхода нет. Отказаться означало продемонстрировать враждебность, заставить Дорра превратить беседу в допрос. Я перевел дух, оглянулся на стражу и прежде не замеченных слуг, устроившихся в углу у раздвижных дверей.
– Отошлите посторонних, – по-прежнему властно потребовал я.
Велан Дорр не повиновался, и я добавил:
– Милорд, то, что я вам расскажу, не должно покинуть пределы этого кабинета.
Дорр задумался, скрестив руки на груди, и наконец двумя пальцами дал отмашку:
– Оставьте нас. Все до единого.
Повернувшись ко мне спиной, он снова направился к окну и, тронув правое ухо, произнес:
– Ада, будьте добры, пришлите Нуму.
Дождавшись, пока стража и слуги покинут кабинет, он тем же жестом указал на полукруг дорогих кресел:
– Прошу, садитесь.
Как всегда, более благоразумная Валка решила за меня, устроившись на ближайшем сиденье.
Дорр расположился прямо под головой гиганта-ксанарта и обратился к гостье:
– Вы, как я понимаю, доктор Ондерра?
– Она самая, – сказала Валка и криво улыбнулась, что было дурным знаком.
– Желаете что-нибудь выпить? – спросил нас обоих генерал-губернатор, когда я сел рядом с Валкой. – Вина? Бренди? У меня есть афирасийское фенни. – Он ткнул пальцем вверх на ксанарта. – Я жил там в молодости. Люблю погрезить о былых временах.
– А зивания у вас есть? – спросил я, вспомнив самый крепкий напиток из известных мне. Вдруг показалось, что не помешает выпить чего-нибудь этакого.
– Джаддианское пойло? Нет, милорд.