Да.
Куда это он?
Ой, он ушел.
Видела, что ушел. Куда он делся?
Не знаю. Не сказал. Просто убежал.
Не говоря ни слова?
Может, и сказал – я не слышал.
Вы с ним вместе работаете?
Да. Он передал мне свой велосипед.
Какой велосипед?
Этот, теперь я буду посыльный.
А он был посыльным?
Да.
А мне он говорил, что работает в «Изонс» служащим, в конторе сидит.
Я чувствую, что попал в переплет. Не хочу выставлять Джерри Хэлви лгуном, чтоб ему не пришлось потом объясняться с хорошенькой Роуз. Понимаешь, мы по очереди ездим на велосипеде. Час в конторе, час на велосипеде. Начальство считает, что нам полезно бывать на свежем воздухе.
Ну, тогда я зайду домой, поставлю чемодан, и пойду к нему. Я-то надеялась, он его донесет.
Хочешь, поставим чемодан в корзинку на велосипед, и я провожу тебя до дома.
Мы идем пешком до Кэрис Роуд, где Роуз живет, и она говорит мне, что ей не терпится увидеться с Джерри. Она накопила в Англии денег и теперь хочет, чтобы они опять были вместе и поженились, пусть ему только девятнадцать, а ей всего семнадцать. Какая разница, если люди любят друг друга. Я в Англии жила как монахиня и во сне каждую ночь его видела. Большое тебе спасибо, что довез чемодан.
Я разворачиваю велосипед - мне пора возвращаться в «Изонс». Вдруг у меня за спиной возникает Джерри - лицо красное, храпит как бык. К моей девушке клеился? Ах ты, гаденыш - клеился, да? Если только узнаю, что ты приставал к моей девушке - убью.
Не приставал я к ней. Чемодан донес - тяжелый был.
Еще хоть раз посмотришь в ее сторону - и все, ты труп.
Вот еще, Джерри. Не хочу я смотреть на нее.
Да ну? Она что, уродина?
Нет, нет, Джерри, она твоя, и любит тебя.
А ты почем знаешь?
Она сама мне сказала.
Сама сказала?
Сама, честное слово.
Господи.
Он барабанит в дверь: Роуз, Роуз, ты дома? И она выходит: конечно, я дома, - а я уезжаю на служебном велосипеде с табличкой «Изонс» на корзинке и думаю, как же так - теперь они целуются, а на вокзале он про нее наговорил столько гадостей, и Питер утром в конторе – как он мог беззастенчиво врать мистеру Маккэфри про меня и мои глаза, когда на самом деле все это время они с Имоном глазели на девушек в белье и рукоблудили в туалете.
Я возвращаюсь, а мистер Маккэфри мечется по конторе. Где ты был? Господи, Боже мой, неужели от вокзала целый день пути? У нас тут срочное дело, и Хэлви запрячь не мешало бы, но у него этот чертов отпуск, прости меня Господи что выражаюсь - а тебе надо объехать все точки, да побыстрей – хорошо, что ты был почтальоном и знаешь в Лимерике каждый дюйм; поезжай во все чертовы магазин, куда мы привозили газеты, заходи туда и хватай «Джон О’Ландон Уикли» - все номера, какие увидишь - выдирай страницу шестнадцать, и если кто будет возмущаться, говори, что на это есть указания властей, и пусть в государственные дела не вмешиваются; а тех, кто хоть пальцем тебя тронет, арестуют, посадят в тюрьму и оштрафуют на крупную сумму. Ну же, Бога ради, ступай и все страницы шестнадцать, какие найдешь, неси сюда - мы сожжем их в камине.
Магазины все подряд обойти, мистер Маккэфри?
Я сам пройдусь по крупным, а ты по киоскам на пути в Баллинакурру и дальше по Эннис Роуд. О Боже. Ну же, вперед.
Я сажусь на велосипед, а по лестнице за мной бежит Имон.
Эй, Маккорт, подожди. Слушай. Ты, когда вернешься, все листы ему не отдавай.
Почему?
Мы продадим их потом, Питер и я.
Почему?
Там реклама противозачаточных средств, а в Ирландии это запрещено.
А что такое «противозачаточные средства»?
О, Боже, неужели не знаешь? Презервативы, ну, резинки, и все такое – чтобы девчонки не залетали.
«Не залетали»?
Не беременели. Тебе уже шестнадцать, а ты такой лопух. Давай скорей, за страничками, пока «Джон О'Ландон Уикли» не смели с прилавков.
Только я собираюсь отчалить, по лестнице за мной бежит мистер Маккэфри. Постой, Маккорт, мы поедем на фургоне. Имон, и ты с нами.
А Питер?
Ну его. Пусть остается. Он все равно журнал какой-нибудь схватит и засядет в туалете.
В фургоне мистер Маккэфри бормочет себе под нос: ну дела черт возьми, хорошо им тихим субботним вечером звонить из Дублина и отправлять нас мотаться по Лимерику, листы рвать из английского журнала - да кабы не они, сидел бы я сейчас дома с чашечкой чая, булочки ел, читал «Айриш Пресс», закинув ноги на ящик под образом Пресвятого Сердца, ан нет тебе - на тебе, хороши дела, черт подери.