Очередь в мужской бане двигалась быстро, во всяком случае, быстрее, чем в женской. Ну, понятно, бабы и сами дольше моются, волосы длинные промывают, да ещё с мелюзгой возятся.
– Значит, думаешь, стоит? – продолжил Чолли о своём.
– Где-то ж надо, – пожал плечами Эркин. – А раз ты это дело знаешь, так чего ж…
– А ты? Ты ж скотником был и пастухом. Чего ж в город тянешь?
– У жены профессия городская, – объяснил Эркин.
Тоже привычно и потому спокойно. Говорено-переговорено, сотни раз у пожарки судили-рядили, советовались. Это Чолли ещё внове, он у пожарки ещё помалкивает, да и языка не знает.
Банщик у входа забрал у них талоны.
– Вон туда проходите.
– Ага, спасибо, – улыбнулся Эркин.
Повезло: два места рядом. Чолли, ещё не привыкший к банным порядкам, явно стеснялся и старался подражать Эркину. Они разделись, сложив вещи аккуратными стопками. Эркин развернул свой узелок и протянул Чолли розовато-белый обмылок.
– Держи.
– Спасибо, – Чолли нерешительно взял мыло. – Слушай, это ж цельный кусок. А ты как же?
– Спокуха, – ответил по-русски Эркин, разрывая обёртку.
Чолли оглядел свой кусок, осторожно понюхал его и покрутил головой.
– Надо же… ну, спасибо.
Эркин улыбнулся, скатал обёртку в тугой шарик и ловким броском отправил в дальний угол, точно в урну, взял мочалку.
– Пошли.
Чолли кивнул, взял, как и Эркин, мочалку и мыло, и они пошли, протискиваясь между полуодетыми, вытирающимися или только ещё раздевающимися людьми.
– Это предбанник, – камерным шёпотом говорил Эркин Чолли по дороге. – А моются в мыльной.
– Пред-бан-ник, м-мыль-на-йа, – шёпотом повторил за ним Чолли и кивнул. – Понял. А… баня?
– Всё вместе баня и есть. Ты ж говорил, у хозяина твоего баня была.
– Там наказывали, клеймили, ну, и ещё… всякое. А мылись в душе.
Эркин кивнул. Значит, как он и думал, хозяин Чолли из охранюг. Но ни о чём не спросил. Чего бередить? Да и разве это что меняет?
Наполненная водяными брызгами, гулом голосов и толкотнёй голых тел, мыльная не очень удивила Чолли. В принципе, это не слишком отличалось от рабского душа. Только вот скамьи во весь зал с шайками, и что под душем не моются, а обмываются уже в конце… Но это даже удобнее. Сидишь, есть куда мыло и мочалку положить. Да ещё, что одни белые вокруг. Но к этому привыкнуть нужно.
– Слушай, – Чолли растирал себе мочалкой руки и грудь, – а чего это мою Найси по-другому зовут? Это как, не обидно?
Эркин, сосредоточенно намыливающий голову, ответил:
– Нет. Это просто имя такое русское есть. Настя. Анастасия.
– Чего?
– Ну, ты Чолли, а по бумагам Чарльз, так?
– Ну, так.
– И вот, так она Настя, а по бумагам будет Анастасия. Красивое имя.
– А-а, понял. В самом деле, красиво. Слушай, а вот мелюзгу мою, может, тоже по-русски назвать?
– А чего ж нет? Их как зовут?
Чолли смущённо рассмеялся.
– Малыши. Малыш, Малышка и Махонький.
– Что? – Эркин вынырнул из шайки, ладонью стёр с лица воду и удивлённо посмотрел на Чолли. – Ты чего, имён им не дал?
– Сам знаешь, как с именами. Нарываться не хотел. Нет, так-то, когда никто не слышит… Старший – Майки, Малышку Сладкой назвали, Свити, а Махонький, так Махоньким и был.
– Ну, Майки – это Майкл, по-русски Михаил, Миша, – стал уверенно объяснять Эркин, много раз слышавший ещё в первом лагере, как английские имена в русские переделать, чтоб по документам без задоринок было. – А Свити… не знаю. Ты у психолога спроси, или…
– Да моей сказали уже. Есть такое имя. Света. Сойдёт?
– А чего ж нет? Тоже хорошо.
– Значит, так и будет, – решил Чолли. – Миша и Света. Хорошо?
– Ну да, – кивнул Эркин и встал. – Я пойду воду сменю. Пригляди за местом.
– А то! – хмыкнул Чолли.
Возвращаясь с полной шайкой, Эркин поймал на себе взгляд Чолли. Ничего… обидного в нём не было, и Эркин улыбнулся.
– Ты чего?
– Смотрю, силён ты, – Чолли усмехнулся. – Кулаком убьёшь.
– Не знаю, не пробовал, – отшутился Эркин, окидывая Чолли быстрым взглядом.
Поджарое жилистое тело Чолли, покрытое рубцами и шрамами от давних порок, было мускулистым. Мускулы не накачаны, не проработаны, но силой мужик явно не обделён. А так… ковбойское тело, как у Фредди. Эркин нахмурился ненужному сейчас воспоминанию, тряхнул головой.
– Ты, я смотрю, тоже не из слабаков.
– Слабаки в Овраге, – хмыкнул Чолли.
Он встал и, по примеру многих, поднял над собой шайку, обливая себя водой.
– Ух, хорошо! – выдохнул Чолли по-русски.
Эркин невольно засмеялся: так по-детски радостно это прозвучало. Возгласу Чолли ответил многоголосый смех.