Надпись была такая, что у нее перехватило дыхание. ТЫ УБИЛ ЕГО.
Дверь распахнулась. Одетый в пижаму Алехо шагнул на порог и подавил зевок, закрывшись локтем. Желудок Логан сжался. Ее охватило внезапное желание броситься через дверь, вдруг это позволит сделать так, что он и Брэндон не увидят послания?
– Что происходит? – спросил Брэндон, присоединяясь к ним снаружи.
Алехо потер глаза и проследил за взглядом Логан, устремленным на стену. Когда увидел, он ничего не сказал. Ночь пахла невывезенным мусором и стираным бельем.
– Брэн, я не думаю, что тебе следует…
Брэндон поправил очки и уставился на вызывающую надпись. Не говоря ни слова, он вернулся в номер мотеля, прикрывая лицо рукой.
– Мы должны поговорить с копами, – сказала Логан. – Люди не могут…
Алехо повернулся и положил руки ей на плечи. Выражение его лица было невозможно прочесть – беспокойство, страх, гнев, жалость – и он покачал головой.
– Нет. Не беспокойся об этом. Мы… скоро придет Грасия и поможет нам закрасить это. Это не…
– Это не что? – спросила Логан.
Алехо посмотрел мимо нее на мальчика, который их разбудил.
– Элексис. Я почти не узнал тебя в темноте.
Мальчик кивнул.
– Мне жаль, Tío[24]. Я пытался разбудить тебя первым, но…
– Спасибо, что дал нам знать. – Алехо резко втянул воздух. – Почему бы тебе снова не лечь спать? Дальше мы сами разберемся.
Элексис направился обратно через парковку и нырнул в комнату в дальнем конце мотеля. Логан мысленно отметила: если Алехо был его tío, это делало Элексиса и ее семьей.
Логан нахмурила брови.
– Ты хотел сказать, что это не имеет большого значения.
На самом деле преступление на почве ненависти имело очень серьезное значение. Логан не являлась экспертом, но была почти уверена, что преступления на почве ненависти должны стоять вне закона. Она была почти уверена, что полиция должна была что-то с этим сделать.
Алехо оглянулся через плечо, внимательно посмотрев на Брэндона, силуэт которого вырисовывался в бледном свете комнаты мотеля. Тот не выглядел ни удивленным, ни сердитым, ни даже разочарованным. Он был просто… спокойным. Он выглядел так же, как в ее сне, держащим все под контролем и бесстрастным. Нечитаемым.
– Никаких копов, – сказал Алехо. Он обнял ее, положив ее голову себе на плечо. – Только мы. Все будет хорошо.
Почему-то она в этом сомневалась.
10
Все сначала
– Где Пэрис?
Эшли хлопнула ладонью по стойке регистрации полицейского участка округа Овайхи, чем вывела Бекки Голден из ее обычного радостного состояния. В девять утра в холле участка было жутко тихо, тишину нарушало только гудение старенького компьютера и холодильника в комнате отдыха.
Мир вращался слишком быстро. После того как Фрэн и Джон отвезли ее домой, она не спала. Это было чудо, что она не разбудила мать своей беспокойной ходьбой туда-сюда. Это не имело смысла – она видела Тристана в лесу, слышала его дыхание, была достаточно близко, чтобы протянуть руку и коснуться его. Ее голос эхом отдавался от кирпичных стен дома, отражаясь в ответ как пощечина.
Бекки моргнула.
– Эшли? Ты в порядке? Ты плохо выглядишь.
– Я в порядке. Где Пэрис?
– Дома, наверное. Я могу позвонить ему, если ситуация экстренная.
Экстренная ситуация. Эшли захотелось рассмеяться. У нее не было слов, чтобы описать, что это было. Однако «экстренная ситуация» определенно было слишком слабым определением. Она до сих пор слышала хриплый, булькающий звук дыхания Тристана. Даже если удастся поспать, это будет первым, что она снова услышит. Это было нечто большее, чем экстренная ситуация.
– Тристан был в лесу, – сказала Эшли. – Я думаю, он ранен.
– О боже мой, – сказала Бекки. Она взяла трясущуюся руку Эшли в свою и потянулась к рабочему телефону. – Где он сейчас? На ранчо?
– Нет. Я думаю, он все еще где-то там.
– Ты оставила его?
Эшли заколебалась.
– Я… Я не помню.
– Ты не видела, куда он пошел?
Эшли покачала головой. Она посмотрела на столешницу горчичного цвета.
– Однако он был ранен. Вероятно, далеко он не ушел.
Бекки сузила глаза, задержав палец на клавиатуре. Это была та самая Бекки Голден, которая начинала как администратор на ранчо Бартон. Та самая Бекки Голден, которая продала Эшли ее первую лошадь. Которая все еще каждую неделю заезжала на ранчо выпить шардоне и посплетничать. Она была другом семьи еще до того, как Эшли научилась ходить, но сейчас она смотрела на Эшли как на чужую.