Семен слушал долго. Внимательно. Потом отломал от подстилки тоненький прутик и незаметно пощекотал Ветке шею. Она ойкнула, хихикнула, и он смог спросить:
– Дальше-то что было – там, в вигваме?
– Вот, Семхон, и ты такой же! Только и знаешь что щекотаться – слова сказать не даешь! Вождь этот пейтаровский тоже только досюда дослушал. Ну, то есть, Рюнга только начала рассказывать, а он ка-ак вскочит! Ка-ак заорет! Хотел ее ногой стукнуть, да промахнулся – вся еда в костер вывалилась, представляешь? Ну, Рюнга, конечно, обиделась и убежала, а Тинка ему объяснять стала, что он неправильно поступил и теперь все придется варить заново, но ничего не получится, потому что если делать по новой «магии», то это долго, а дрова кончились, потому что все, что они с Рюнгой принесли, все истратили на это мясо – хотели, значит, ему, вождю то есть, вкусное мясо приготовить, а теперь нужно снова за дровами идти, но идти нельзя, потому что уже темнеет, и проще попросить у Ульны, но она не даст, потому что долго собирала корешки и дров принесла мало, хотя у нее запас, наверное, еще остался, но Ульна не даст все равно, потому что хочет, чтобы у нее были пушистые волосы, как у меня, и она будет греть воду в корыте и мыть их с золой, потому что без золы они, сколько ни мой, все равно слипаются…
«Что ж, – подумал Семен, – данное явление имеет место быть. Оно существует, оказывается, даже не в веках, а в тысячелетиях. Есть у него научное название? Что-то не припомню… Тогда можно дать свое. Назовем его „синдром Навы“ – по имени героини „Улитки на склоне“ братьев Стругацких. Авторы исхитрились отлить его формулу бронзой в совсем коротком диалоге, давно ставшем классическим:
«– …Ты уже больше не спишь?
– Нет, – ответил он.
– Давай тогда поговорим, – предложила она. – А то мы со вчерашнего вечера не говорили. Давай?
– Давай…»
Покажите мне человека, который бы не был свидетелем бесконечных женских монологов? Или диалогов. Причем от ума, образования, возраста и социального положения их содержание практически не зависит. Это явно не передача информации, не попытка обмена эмоциями, не… Тогда что? В общем, загадочное и, наверное, плохо изученное явление природы.
– …За волосы, а она как завизжит! Ты слышал, как Тинка визжит? Она же из моего рода, мы раньше в одном поселке жили. Как-то раз – мы уже почти большие были – пошли мы в Кривой распадок ягоды есть. А там медведь с той стороны кормился. Мы его не заметили, а он – нас. Я ветку-то отогнула, а он там стоит и на меня смотрит. Я и рта открыть не успела, а Тинка ка-ак завизжит! А медведь ка-ак подпрыгнет! И бежать! И такой у него – хи-хи! – понос сразу начался, что он все ягоды, которые съел, тут же и вывалил. Представляешь? А Тинка…
Семен честно слушал (в 121-й раз) историю про ягоды и медведя. Правда, в предыдущие разы он не обратил внимания на имя героини, и совсем не факт, что оно было тем же самым. Надо полагать, что вождю пейтаров пришлось не сладко, только к его судьбе рассказчица вернется, наверное, еще не скоро…
– …Отпустил, уши зажал и по вигваму забегал. А там же мясо на полу валялось – он на кусок наступил и ка-ак шлепнется! Чуть головой покрышку не пробил! А потом вскочил, заорал, руками замахал и наружу выскочил. Представляешь? Выскочил, значит, и уже не вернулся больше! А нам-то интересно, куда он деваться-то мог. А он, оказывается, в вигвам Совета ночевать пошел – голодный, представляешь? А там же дыры сплошные и холодрыга – брр! Только он не один там оказался, туда еще вождь бартошей забился и еще несколько воинов – им, наверное, тоже новая магия не понравилась. А потом Рюнга вернулась, и мы пошли к людям Барсука…
В общем, в нахлынувшем потоке подробностей, знакомых и малознакомых имен Семен кое-как сумел рассмотреть абрис дальнейших событий. Наслушавшись Веткиных рассказов и оставшись без своего мужчины, женщины отправились на поиски сексуальных приключений. При соблюдении сложных правил родства такое здесь в общем-то не возбраняется. Засим последовал целый ряд скандалов, причина которых лежала на поверхности. Одобрив распространение новой «магии», руководство людей как бы признало за женщинами право на получение удовольствия и удовлетворения во время полового акта. Только вдруг оказалось, что не всякий мужчина может и хочет это удовольствие доставить партнерше – в таких делах воины привыкли действовать напористо и быстро.
– Слушай, Веточка, – смог наконец прервать рассказчицу Семен, – я тебе этого, конечно, не говорил, но… Думал, ты сама догадаешься. Понимаешь, мужчина, он после соития… Ну, когда у него все произойдет… Он сразу по-новой никак не может – устроен он так. Даже наоборот, некоторое время после этого вообще интерес к данной женщине теряется – перерыв нужен, хотя бы маленький. А если сразу требовать продолжения, да еще и обижаться, что он не может, – это для мужчины сущее смертоубийство. Это ж любой взвоет и на стенку полезет!
– Хи-хи, – сказала Сухая Ветка, – это я и без тебя знаю. Ты, когда кончишь, ни разговаривать, ни ласкаться не хочешь, но мне-то надо, и ты специально для меня притворяешься. Думаешь, я не заметила? А теткам я – хи-хи! – специально про это не сказала – хи-хи! Они – хи-хи! – всех мужиков разобидели. Воины больше не хотят новую магию – хи-хи!
– Да-а-а… – протянул обалдевший Семен. – Вот теперь понятно… Нет, но какое коварство! Утонченный садизм, прямо-таки! И точный расчет – ведь нашла же куда врезать! Нет, ну… Никак я от тебя такого не ожидал, никак! Это сколько ж судеб человеческих будет искалечено?! Вот у нас в будущем… Сказать мужчине или, того хуже, парню, что он не в состоянии удовлетворить женщину, – это же сделать его моральным калекой на всю жизнь! Он же или импотентом станет, или всю оставшуюся жизнь будет доказывать себе и другим, что все-таки может. И ведь не докажет, потому что… Ну, не знаю… Подозревал я, что женщины существа жестокие, но чтоб до такой степени!
– Ну, Се-емхон! У мужиков же ничего от этого не отвалится, правда? И вообще, они меня забрать хотели! А я с тобой хочу…
– Но я же не вождь, не старейшина, да и охотник никудышный! А могла бы стать женщиной вождя или просто иметь много… поклонников. Женщины любят, когда у них большой выбор, – балдеют они от этого!
– А я с тобой хочу! И все… Даже если ты еще возьмешь женщин, не прогоняй меня, ладно?
Глава 3. Катастрофа
Невнятная, но мощно-тяжелая тревога давила Семена уже несколько дней. Наверное, виновата была погода: за несколько спокойных недель люди привыкли к легкому морозцу, к безветрию, к бледно-голубому небу с неярким солнцем. И вдруг все изменилось: небо затянуло тучами, то поднимался, то стихал довольно сильный ветер, в течение нескольких часов крепкий мороз мог смениться оттепелью, и тут же вновь резко холодало.
Ничего, кроме дурных предчувствий, руководству племени Семен предъявить не мог. Тем не менее его приняли и, кажется, поняли. Людям было рекомендовано слушать его советы и выполнять их. А что он мог предложить? Ну, кое-что мог: завалить стены вигвамов снаружи снегом и утоптать его – как можно выше и больше. Пусть жилище станет сугробом, из которого торчат концы жердей на дымоходе. А внутрь попадать как? Ройте тоннели, коридоры – что угодно! Слишком мало вокруг снега? А не надо засыпать все вигвамы – только самые крепкие. И переселяйтесь туда – заодно и дрова сэкономите. Тесно и неудобно? Да, конечно, но как-нибудь переживете. Понимаете? ПЕРЕЖИВЕТЕ!
Ему вняли не все. Но многие.
И вот настал вечер, когда облачность на небе приобрела некую ориентировку. Облака как бы сформировали гигантскую многохвостую спираль, центр которой находился где-то за горизонтом на северо-западе. «Это как же называется по науке, – пытался припомнить Семен, – циклон? Тайфун? Торнадо? Нет, торнадо – это что-то другое – ох-хо-хо…»
Явно приближался ураган или еще какой-то атмосферный катаклизм. Далеко не первый, конечно, за эту зиму и, наверное, не последний. Почему же всем так тревожно и страшно?