Чамбо, казалось, совсем забыл про Найлу. Но корить можно было не одного Чамбо. Ванини беспокоилась о сестре, но ничего сделать не могла.
Ванини взглянула на Аишу. Та лежала без сил, словно неделю голодала. Ванини поняла, что пришло время уходить, и решила предупредить об этом только Аишу:
– Надо убираться отсюда, – прошептала она.
Аиша радостно подняла голову, но, заметив львиц, снова её опустила.
Ванини продолжила:
– Но перед этим нам следует спокойно обсудить это с Чамбо и попрощаться с львицами. Не забывай, мы договаривались отыскать Найлу и твоих мам.
Ванини надеялась, что Аиша тут же обрадуется, но ответ львёнка оказался совсем другим:
– А что, если мои мамы уже забыли меня?
– Это невозможно. Мамы никогда тебя не забудут.
Однако даже эти слова Ванини не придали львёнку уверенности:
– Львы узнают друг друга по запаху. Но если надолго остаться с другими львами… Запах изменится. Я всё ещё расту и постоянно внешне меняюсь, если так продолжится, мамы могут меня не узнать.
– Не говори так. Всё будет хорошо.
Но в глубине души Ванини тоже стала переживать. После такой долгой разлуки Аишу и правда могли не узнать. Тем не менее слова Ванини, казалось, успокоили Аишу:
– Спасибо тебе, сестра. И прости меня.
– За что ты извиняешься? Конечно, ты переживаешь о родных, я тебя прекрасно понимаю.
– Дело не в этом… Я чувствую, что стольким тебе обязана. Вы толком даже не знали меня, но позволили мне так нагло следовать за вами. Разве не так?
Казалось, после стольких дней укоров и холодных взглядов чужих львиц Аиша сама поверила в это. Ванини нежно обняла львёнка:
– Когда мы уйдём отсюда, ты больше не будешь так думать. Нам предстоит долгий путь, так что ни о чём не беспокойся и хорошенько отдохни, договорились?
– А-у-у-у!
В ночной тишине раздалась уже отточенная колыбельная Чамбо. Казалось, что сегодня его песня раздавалась особенно громко; возможно, даже Найла могла её услышать. Почему-то у Ванини было хорошее предчувствие. Её сердце забилось, как будто она вот-вот встретится с сестрой. Одна только мысль о том, что скоро они покинут холм, давала ей надежду.
Ванини легла на спину и погрузилась в глубокий сон. Лунный свет обволакивал холм и всю саванну.
10
Такова судьба самца
«Кха-ак! Кха-ак! Кха-а-а-ак!»
На колючей акации, вытянув шею, кричал малайский калао – птица с наполовину красным клювом. Возгласы калао всегда звучат так, будто он пытается что-то доказать окружающим, но никто в саванне не знал, о чём он толковал. Когда он волнуется, начинает кричать быстрее, но чем быстрее выкрикивает, тем больше начинает волноваться. Тогда он забывает, что изначально собирался сказать, и просто быстро выкрикивает что попало. Несмотря на свой горделивый внешний вид, калао – чувствительные и сострадательные птицы, они переживают за других, как за себя. Поэтому чуть что случится, калао начинает взволнованно кричать.
Порой его возгласы сигнализируют о чём-то срочном. Все прислушиваются к калао, даже не понимая смысла его слов. Ванини много скиталась и знала о предупреждениях калао, поэтому, чуть заслышав его возгласы сквозь сон, тут же проснулась. Чамбо тоже сразу поднялся.
Львицы Зиры проснулись, но лишь закатили глаза. Они раздражённо посмотрели на птицу и продолжили лежать. Для них крик калао казался всего лишь бессмысленной шумихой.
Но калао кричал не просто так. Он пытался сказать львам, что исчезла Аиша.
– Аиша! – воскликнула Ванини.
Птица принялась кричать ещё громче:
«Кха-ак! Кха-ак! Кха-а-а-ак!»
Ванини сбежала вниз по склону.
– Аиша! Аиша!
Чамбо последовал за подругой, громко окликая львёнка. Но Аиша исчезла. Чамбо поднялся по тропе и осмотрел всё вокруг холма. Ванини оглядела холм, но львёнка нигде не было. Ванини впервые подбежала к границе территории – шеффле́ре у ручья – и начала громко звать Аишу. Только тогда Ромаяни и Намаяни вскочили и помчались вниз.
– Что ты вытворяешь?!
– Зачем так орать?
Слова львиц привели Ванини в ярость. Она спрыгнула с дерева и закричала:
– Аиша пропала, вот зачем!
– И что с того? – холодно сказала Намаяни и оголила когти.
Ромаяни последовала примеру сестры.
– Что ты собираешься делать, если разозлишь прайд Бонги и ввяжешься в драку?