- Вы, смертные, такие забавные - у нас кузнец и есть лорд. У нас..., куют не только мечи... Спасибо, что сказала мне свое имя.
- Мне нужно снять с вас платье...
- Я не смогу двинуться, разорвите его.., - при этих словах Друза ахнула и всплеснула руками:
- Такую красоту! -
Раненая испуганно вскинула голову, но тут же расслабилась.
- А-а-а, теперь я тебя узнала... Ничего, разорви его. Я сотку новую ткань. У твоих дочерей на свадьбу будут лучше наряды... И свадьба будет роскошная... Или уже была? Мьйурла, замужем ли твои дочери?
- Нет, еще нет, меня зовут Друза, - ответила Друза, не зная, радоваться ли ей пророчеству или пугаться.
- Хорошо, я хочу полюбоваться на Райда и Готвина... Они такие красивые, правда?
- У моих дочерей нет еще женихов... Вы, наверное, бредите...
- А... Они еще не приехали?.. Это видение мне было... Наверное, видение... Очень плохо, когда видишь события, что еще не произошли... А еще хуже... когда их путаешь...
Пока больная говорила, Друза поменяла повязку и поставила припарку из трав, что варились вместе с рукоятью меча. Не удержавшись, Друза спросила:
- А вы и впрямь бессмертная?
- Да, я бессмертная. Я была бессмертной. Теперь не знаю.., - Эйрнхаг начала говорить на своем, непонятном языке и Друза ушла, постыдившись, что тревожит умирающую своими вопросами.
Глава 4.
В начале осени люди стали замечать, что у Прайдери, с тех самых пор, как он вернулся из странствий, намного лучше стали вещи, что делает он в кузнице у себя.
Если раньше ковал он неплохие ножи, кинжалы, да и мечи, пожалуй, тоже, не хуже и не лучше, чем у других кузнецов, то с той поры, как он вернулся, началось что-то необычное - ножи, кинжалы и мечи им выкованные не ржавели и не тупились, а красоты они были просто редкостной. Слава пошла о нем, как о лучшем кузнеце во всей Британии.
А еще говорили о нем добрые люди, что привез он из самого Винчестера невесту для старшего сына такой красоты, что никому ее не показывает, боится, что украдут. Пару раз блеск алого с золотом платья видели через высокий тын любопытные и смелые парни.
* * *
С тех пор, как Прайдери подобрал бессмертную в лесной чаще, она как будто выздоровела, но, кажется, не собиралась покидать эту семью. Пока она болела и лежала без памяти, изучал кузнец обломок клинка, что она велела отнести в кузницу. И дивился - как же он мог сломаться? Его лучший металл клинок резал, словно мягкое масло. Когда попытался он раскалить его в горне, тот остался холодным. Гнулся он, как ивовый прут и блестел, как стекло.
Как только рана Эйрнхаг зажила, она ушла жить на кузницу и почти не выходила из нее. Каждый день Прайдери приходил в кузню и учился у несмертной женщины своему собственному ремеслу и понимал, что был он раньше не более чем мальчиком, раздувающим меха, даже меньше, чем подмастерьем. Конн тоже учился ковать различные металлы и внимательно слушал, когда госпожа из другого мира объясняла ему премудрости обращения с железом и огнем.
Однажды она заперлась в кузнице, и что-то там делала три дня и ночи, не прерываясь. Все три дня над Диффедом лил страшный ливень, и бушевала гроза. Молнии, казалось, падали прямо на крышу кузницы и исчезали в ней. На третий день она вышла из кузни и швырнула на землю только что откованный меч, села рядом с ним на порог и горько заплакала. Ледяной осенний дождь лил на нее и испарялся с шипением, коснувшись ее, а она оставалась сухой.
Удивленные Прайдери и Конн вышли из дому, и пошли к ней. Не дойдя до нее пяти шагов, почувствовали и отец, и сын необычайный жар, от ее тела исходивший. Неожиданно она подняла голову и вытерла слезы:
- Этот меч, возьми, кузнец, себе. Продай его, если хочешь. Не хватило моих сил, и мудрости моей не хватило создать меч, моему сломанному клинку подобный.
И тут Прайдери решился:
- Как же сломался тот клинок, подобный лучу луны? Кто сломал его? - затаив дыхание, он ждал. Женщина-эльф вздохнула и усмехнулась горько:
- Он сломался в моей руке, когда я отрубила голову Аметис. Ты слыхал про Аметис?
- Нет, госпожа. Не слыхал.
- Аметис была - Дракон. Ей была тысяча лет и пятьдесят дней. Я убила ее и сломала свой меч. А она, госпожа Аметис, ранила меня, и если бы не ты, я бы умерла. Или меня убили бы те храбрые рыцари, или истекла бы кровью. Так что жизнь моя принадлежит тебе, кузнец. Теперь я должна исполнять твои желания.
Кузнец почесал в затылке и, пожав плечами, сказал:
- Ты меня щедро одарила за то, что я спас тебя. Сверх того мне ничего не нужно. Если ты пожелаешь еще что-нибудь сделать для меня, я буду рад.
Конн подошел к мечу и осторожно взял его в руки. Такого великолепного клинка он не видел. Светло серый с золотистым отливом, совершенно прямой и тонкий, с тончайшим узором на лезвии, клинок этот мог служить и зеркалом.