Спикен поднял правую руку и провел ею по воздуху, как бы читая воображаемые заголовки:
– Подозреваемые: целый список. Ниже: «Двенадцать знаменитостей не лучшим образом провели время в «Летнем дворце». – Он опустил руку. – Один из них, кстати, Джон Эссекс.
Шеф редакции присвистнул и поднялся.
– Элвис Пресли нашего времени, – сказал он. – От этого вся история приобретает международный характер. – Он прошел мимо Спикена и вышел в помещение редакции. – Они все задержаны?
– Нет еще, – ответил Спикен с рукой в кармане брюк.
– Тогда нам стоит поостеречься называть их подозреваемыми. Пелле! Нам надо собраться ненадолго в редакции.
Художественный редактор, который держал телефон в одной руке, поднял большой палец на другой. Спикен поспешил вслед за Шюманом, одолеваемый противоречивыми чувствами. Порой, как сейчас, его задевала манера поведения Шюмана, но он с уважением относился к нему как к профессионалу.
– Янссон уже здесь?
– Он просто…
Андерс Шюман жестом оборвал Спикена на полуслове: – Что мы имеем?
Он сел на пустой стул шефа международной редакции, стоявший примерно по центру у стола выпускающего редактора. Спикен опустился на собственное место и пригубил содержимое своей почти пустой чашки с кофе.
– У нас, значит, есть двенадцать человек, находившихся во дворце ночью. Насколько Бенгтзон поняла, все по-прежнему остаются там, за исключением Джона Эссекса. Он уехал еще до того, как нашли Мишель.
Андерс Шюман сделал у себя пометку и приподнял брови. – Замечательно, – сказал он. – Я не видел ничего подобного в сообщениях Информационного агентства. Это официальные данные?
Янссон, ночной редактор, подошел торопливо, пролил немного кофе и улыбнулся.
– Нет, черт побери, – сказал он. – Они от Анники Бенгтзон. Возможно, мы единственные имеем их.
Андерс Шюман посмотрел на кофе, стекающий в корзину для бумаг.
– Как она добыла список?
– С помощью автомобилей на гостевой парковке. И у нее есть какой-то источник, который она не хочет раскрывать.
Пелле Оскарссон по прозвищу Фотограф и Спикен закатили глаза к потолку.
– Джон Эссекс, – продолжил Шюман, – что он там делал? Он ведь слишком велик даже для арены Глобен. Это особая статья, попроси проверить все тщательно.
Спикен сделал пометку.
– Что мы будем делать со списком? – поинтересовался Янссон. – Как назовем всю компанию?
Андерс Шюман постучал ручкой по блокноту:
– Не подозреваемыми в любом случае. Друзьями, пожалуй, или свидетелями. Нам надо прочитать текст и посмотреть, на чем остановимся.
– Друзьями, ставшими свидетелями, – предложил Пелле Оскарссон.
– Нам надо отслеживать работу полиции, – сказал Шюман.
– И у нас есть сам дворец, – заметил Спикен, – Икстахольм. Восхитительное местечко явно, всего в ста километрах от Стокгольма, но все равно абсолютно изолированное.
Руководитель редакции кивнул.
– Все так, – подтвердил он. – Наше правительство обычно использует его для секретных переговоров. Насколько мне известно, колумбийское руководство встречалось там с повстанцами из ФАРК где-то год назад.
– Говорят, Арафат и израильтяне приезжали туда, – заметил Янссон.
Спикен кивнул одобрительно.
– Годится для отдельного сюжета помимо этих двенадцати, – сказал он. – Кто займется дворцом?
– Анника Бенгтзон как-то упоминала его при мне, – сказал Шюман, – поэтому нормально, если она и напишет. А как с нашим человеком, который сейчас находится там? Веннергреном? Кто-нибудь разговаривал с ним?
Спикен обеспокоенно заерзал на стуле:
– Нет еще, он же не может позвонить сейчас, допрос и все такое…
– Правда ли, что Барбара тоже там?
Вопрос подействовал как удар хлыста, Спикен резко замолчал.
– Ну, – сказал Янссон, – Барбара действует, исключительно руководствуясь собственными желаниями. Я разговаривал с ней перед ее отъездом туда, и она заявила, что не собирается ни у кого спрашивать, о чем ей писать в своих фельетонах, пока у нее есть разрешение ответственного издателя.
– И благословение семейства владельцев, – добавил Пелле Фотограф.
– Она же одна из них, – заметил Янссон.
– Что будем делать с Мишель? – спросил Шюман.
За столом выпускающего редактора воцарилась тишина. Пелле Фотограф листал какие-то бумаги. Янссон пил кофе, сосредоточив все внимание на этом занятии. Шюман заметил сомнения Спикена, прежде чем тот наконец взял слово:
– С журналистской точки зрения было бы правильным представить ее без прикрас. Спившаяся проститутка-мать, погибший в автокатастрофе отец, мужики повсюду, противоречивая и богатая, широко обсуждаемая и ненавидимая…