– Никаких «но»! Подключай к работе Клавдию и Дениса. Мы не ударим в грязь лицом. Репутация агентства – превыше всего.
Начались приготовления и связанные с ними хлопоты.
Управились к сроку. Все было отточено, отрепетировано, приготовлено.
Больше всего попотеть, причем в буквальном смысле слова, им пришлось с воздушными шариками. По сценарию Галины, шары в количестве двухсот штук должны были быть прикреплены на одной из стен. Перед тем как Потемкина, она же «жертва», появится из торта, два аборигена – исполнять их роли выпала честь сотрудникам агентства, Клавдии и Денису, – специальной палкой с тонкими шипами проткнут шарики.
Посему Галина Степановна потребовала, чтобы шарики надували не гелием, а воздухом.
Если кто-нибудь когда-то пробовал надуть ртом двести шаров, то он прекрасно поймет состояние Алексея.
Шары Карцев прикреплял к стене степлером накануне юбилея.
Когда Леша закончил, Галина Степановна захлопала в ладоши:
– Боже, гостиная один в один напоминает джунгли! Лианы, камни, если бы не стена с шарами, сходство было бы стопроцентным. Кстати, я не успела прослушать голоса птиц.
Алексей подошел к подоконнику и нажал красную кнопку на продолговатом приборе. Помещение заполнилось криками экзотических птиц.
– Я в настоящих джунглях! – Потемкина закрыла глаза и закружилась по гостиной.
– Торт привезут завтра к одиннадцати, – сказал Алексей, бросив степлер в сумку.
Галина продолжала вальсировать.
– Этот день рождения станет особенным, – твердила она. – Я специально отселила Антона на несколько дней в московскую квартиру. Хочу, чтобы для него это тоже было сюрпризом.
Попрощавшись с Галиной, Алексей уехал.
На следующий день начались последние приготовления. Гостей Потемкиных переодели, тела их вымазали специальной краской, а Карцева и Еву нарядили в костюмы мартышек.
В задачу Алексея входило слежение – как выразилась Галя – за атмосферой, а Германова, вооружившись видеокамерой, должна была снимать происходящее.
– Для потомков, – веселилась супруга именинника.
В холле Клавдия, Денис и парочка гостей помогали Антону Назаровичу влезть в костюм гориллы. Потемкин сильно нервничал и постоянно чесал подбородок.
А тем временем Алексей, отведя смеявшуюся Еву в сторону, обеспокоенно произнес:
– Слушай, то ли у меня от всего происходящего шарики заехали за ролики, то ли тут попахивает какой-то чертовщиной.
Германова захихикала:
– В чем дело, коллега-мартышка?
– Посмотри на стену с шариками.
– Уже видела. Отличная работа, Леха!
– Обрати внимание на их цвет.
– Ну сказала уже, все в ажуре.
– Ты не поняла. Самый первый шар – зеленый, или у меня со зрением беда?
Ева скорчила недовольную гримасу:
– Ну, зеленый. Еще вопросы есть?
– Да. А потом идет синий?
– Лешка, кончай прикалываться. Скоро начинаем представление.
– Я хорошо помню, что вчера вечером присобачивал шары совсем в другом порядке. Принцип прост: сначала красный, затем желтый, синий и зеленый. И так до конца. А теперь они висят совсем иначе.
Ева посерьезнела:
– Хочешь сказать, за ночь их перевесили?
– Выходит, да.
– Не придуривайся. Ты устал, с каждым бывает, запамятовал.
– Нет, – стоял на своем Карцев. – Я развешивал их именно в той последовательности, которую озвучил.
Ева улыбнулась сияющей Галине и процедила:
– Завтра же отправишься в недельный отпуск. Не хочу, чтобы мой зам и лучший сотрудник оказался на больничной койке из-за переутомления.
Германова подбежала к Потемкиной, а Карцев приблизился к разноцветной стене.
– Что за черт? Неужели я действительно настолько переутомился и перепутал все на свете?
И вот началось главное событие вечера.
В гостиной погас главный свет. Включенными остались только боковые светильники. Гробовую тишину нарушил резкий крик какаду. Тенью в помещение проскользнули аборигены. Каждый держал в руках пластмассовый факел и передвигался, слегка пританцовывая.
Ева включила видеокамеру.
Двухметровый торт вкатили в центр комнаты, и… начались танцы племени «Мумба».
Похоже, веселились все, кроме Карцева. Мужчина, словно загипнотизированный, смотрел на шары, гадая, каким образом они изменили цвет?
Минут через двадцать крик птиц был прерван раскатистым рыком животного. Аборигены замерли. Послышалось гудение, и в гостиной появилась клетка со стоявшей в ней гориллой.
Вошедший в роль Антон Назарович дергал руками, хрипел и судорожно мотал головой. Очевидно, Потемкин успел войти во вкус и теперь получал от всего этого удовольствие ничуть не меньшее, чем его супруга.
Два аборигена подошли к кондитерскому изделию и, сняв верхушку, пробормотали какую-то нечленораздельную фразу на несуществующем языке.
«Перепуганную» Галину Степановну вытащили из торта.
– Пустите! Пустите меня! – вопила Потемкина, глядя на гориллу. – Не-е-ет!
Ева подняла правую руку – сигнал Клавдии с Денисом, чтобы они начали протыкать шарики.
И тут сценарий Галины Степановны резко изменился.
За несколько секунд парочка успела проткнуть около сотни шаров, после чего гости заметались по комнате. Послышались кашель и крики:
– Мои глаза!
– Щиплет!
– Мне трудно дышать!
– Откройте окна!
Алексей подбежал к Германовой:
– Ева, это слезоточивый газ! Бежим на улицу!
– Ой, мне плохо… – крикнула какая-то дама и упала на пол.
Карцев одним рывком поднял потерявшую сознание особу и потащил ее в холл.
– Антона! Он остался в гостиной! В клетке! – По лицу Галины ручьем катились крупные слезы.
– Господи, о нем совсем забыли!
– Скорее!
– Быстрее!
Несколько мужчин и женщин вернулись в главное помещение.
Когда клетка оказалась в холле, Алексей сел на мраморные ступеньки и обхватил голову руками.
– Здесь тоже невыносимо воняет, – прошептала Ева. – Лучше выйти на улицу.
– В таком виде? Там же холодно…
– Что с Антоном? – вопрошала Галина.
Потемкин, похоже, был без сознания. Когда его вызволили из клетки и открыли наручники, мужчина-горилла мешком рухнул вниз.
– Снимите с него этот костюм. Он задохнется!
– Вызывайте врача.
Сняв с Антона Назаровича голову обезьяны, Ева взвизгнула. Лицо юбиляра приобрело синеватый оттенок. А когда мужика избавили от костюма, выяснилось, что Антон Потемкин мертв. И причиной тому послужил вовсе не слезоточивый газ.
Антона закололи острым ножом – прямо в сердце.
Увидев рану и льющуюся из нее кровь, Галина Степановна забилась в истерике.
Прибывшие медики ничем не могли помочь. Затем дом наводнила милиция. Допросу был подвергнут каждый гость. Но никто не сумел дать вразумительного ответа касательно убийства Потемкина.
Было ясно как день, что хозяина особняка зарезал «под шумок» один из присутствующих. Но сам убийца, естественно, не спешил признаваться в содеянном.
Придя в себя, Галина Степановна обвинила Еву, Алексея, Клавдию и Дениса в убийстве супруга. Кричала, что они специально заполнили воздушные шарики слезоточивым газом, чтобы таким изощренным способом расправиться с ее Антоном.
Карцев твердил, что шары были заменены. Он доказывал сотрудникам органов свою правоту, прекрасно понимая, что организаторы праздников пали жертвами коварного замысла хладнокровного убийцы.
* * *– Я почти не сомневаюсь, что мужа убила Галина. Кроме нее, некому было заменить шары. В ту ночь она находилась в доме одна. У кого, как не у нее, имелись все козыри?
– А нож? Нож нашли?
– Представьте себе, нет.
– И чем закончилось дело?
– Потемкина кидала камни в наш огород. Перетрусили мы здорово. Даже Ева, которая вообще очень редко выходила из себя, металась, словно раненая тигрица. Я со дня на день ожидал, что нас арестуют, вздрагивал от каждого шороха. Постоянно вызывали нас на допросы, плюс Галина приезжала чуть ли не ежедневно, осыпая нас проклятьями. Но, наверное, Бог над нами смилостивился – агентство и его сотрудников оставили в покое. Мы оказались чисты как стеклышко.