Однако провести такую операцию втайне от всех было довольно сложно. Громадный «Титан» вряд ли можно было назвать незаметным, и если его команда пересядет в спасательные шлюпки, а сам корабль с немыслимым ускорением помчится к пульсару, кто-нибудь обязательно обратит на это внимание.
Поэтому Северин по старой дружбе решил связаться лично с Мар-тинесом. Параллельно он приказал экипажу «Титана» приготовиться покинуть корабль и установить его на автопилот, а также велел держать эти распоряжения в тайне и не передавать на Ши ничего, кроме стандартных отчетов. Северин вовсе не хотел, чтобы «Титан» обратился за распоряжениями к своему начальству.
Когда пришел ответ от Мартинеса, Северин спал в своей каюте. Ему снились военные корабли, которые на самом деле были подводными лодками. Эти подлодки в гордом одиночестве вели тайную войну в холодных океанах какой-то планеты вроде Хай-Осо. Спросонья Северин не сразу сообразил, что раздающийся в ушах назойливый звон — не звук гидролокатора, а сигнал нарукавного дисплея.
Стационарный коммуникатор в его каюте по-прежнему не работал, поэтому пришлось воспользоваться наручным вариантом. Северин приказал включить свет, но тут же вспомнил, что предохранители еще не заменили, и принялся нашаривать впотьмах форменный китель, висевший на спинке стула. Затем включил дисплей, услышал от Чамча, что от главного инспектора Мартинеса поступило сообщение с пометкой «лично, срочно и конфиденциально», и попросил Чамча его переслать.
— Даю предварительное согласие на реализацию вашего проекта, — произнес Мартинес с экрана. Изображение было почему-то перевернуто вверх тормашками, и, чтобы лучше видеть, Северину пришлось неестественно изогнуть шею. — Приказываю соблюдать строжайшую секретность. Просматривайте все исходящие сообщения «Искателя», а также всю почту с «Титана». Абсолютно ничего не должно просочиться наружу. Я объясню передвижения «Титана» маневрами, предписанными высшим начальством Службы разведки.
Северин молча уставился в перевернутый экран.
В глазах Мартинеса появилось более доверительное выражение.
— Будем надеяться, что вы правы. Я проверю ваши расчеты и буду рад поболтать с вами, когда все закончится.
На рукаве вспыхнул оранжевый значок: «Конец сообщения». Северин в задумчивости добрел до выключателя и включил свет вручную.
«Строжайшая секретность… — подумал он. — Это становится интересным».
Похоже, не он один строил хитроумные планы.
— И соблюдайте строжайшую секретность, — напомнил Мартинес астроному. — Все это должно остаться между нами.
— Да, милорд. — Шон-дан в задумчивости клацнула зубами, а затем спросила нерешительно: — Могу я поинтересоваться причинами такой секретности?
— Если люди решат, что опасность им не грозит, эвакуация и строительство убежищ могут застопориться. А ведь даже если все расчеты верны, слишком многое может пойти не по плану, и тогда убежища будут необходимы.
Шон-дан снова помедлила.
— Ясно, милорд.
— Я хочу, чтобы вы проверили эти цифры, — сказал Мартинес. — Сам я тоже все просчитаю. И больше об этом не должна знать ни одна живая душа. Вы меня поняли?
— Да, милорд.
— Если информация все-таки просочится, я буду знать, кто проболтался, и своими руками выброшу вас под эти рентгеновские лучи.
Выслушав серию горячих обещаний хранить тайну, Мартинес окончил разговор с Шон-дан. Перед ним все еще стояла тарелка с остывшим обедом. Терца поставила на стол чашку.
— Надеюсь, это означает, что мне не нужно уезжать? Мартинес ненадолго задумался.
— Нет, — наконец решил он, — ты летишь в любом случае. Терца сердито поджала губы.
— Почему?
— Потому что ты наследница клана Чен и мать следующего наследника, — объяснил Мартинес. — А это значит, что ты поднимешься на борт эвакуационного корабля и будешь милой, любезной и предупредительной с другими пассажирами, ведь именно этого люди ждут от будущей госпожи Чен.
— Вот черт… — рассерженно проворчала Терца.
— Так же, как я буду последним, кто покинет станцию, — продолжал Мартинес, — и первым, кто туда вернется. Потому что именно этого люди ждут от героя.
Губы Терцы невольно растянулись в улыбке.
— Что-то не заметно, чтобы роль героя уж очень тебя напрягала. Мартинес отхлебнул холодного кофе.