— Я правильно излагаю? — после недолгой паузы уточнил Айзен, пристально глядя на соседа Бьякуи. Кучики повернул голову и присмотрелся. На узкой койке рядом с ним лежал бледный, истощенный, замученный Юграм Хашвальт. Рядом сидел и грозно сопел Базз Би, чьи угрюмые взгляды и агрессивный оскал Айзен успешно игнорировал.
Сил у бывшего Командора хватило только на то, чтобы согласно прикрыть глаза. Айзен кривовато улыбнулся и не стал дальше издеваться над потерпевшим.
— А зачем он вернулся? — подал голос Ичиго, внимательно слушавший рассказ и даже ни разу не перебивший.
— За золотом, — пожал плечами Айзен. — Ему так долго все удавалось и сходило с рук, что он обнаглел и уверился в собственной неуязвимости. Мало ему было просто унести ноги! Решил, что драпать надо с комфортом, а для этого денежки нужны. И так как ни в Мезоамерике, ни на вольных островах, ни на побережье Антарктиды нихонская криптовалюта не в ходу, надежнее всего нахапать золота — оно-то везде в цене! Вот и ломился в хранилище… Кстати, смелое и оригинальное решение: разместить казну не в бронекамере какой-нибудь, в подвалах там, а в неиспользуемом крыле дворца, в обычной, в общем-то, комнате… Защита, конечно, стояла, но не самая действенная. Будь у Нодта побольше времени, все бы у него получилось. А так пришлось тратить время на маскировку… к слову, Кучики-сан, Рукию он встретил случайно, девочка просто бежала с донесением и наткнулась на незнакомца. И реацу он у нее не всю выпил тоже потому, что время поджимало. Можно сказать, повезло. Он так торопился, что бросил девушку прямо там же, где сооружал себе ее голограмму, и пошел грабить.
— А чего этот козел своих денег не хапнул? — прорычал Базз, пристраиваясь в изголовье у Хашвальта. Айзен проследил, как тот укладывает Юграма спиной к себе на грудь и обхватывает руками, вздохнул и пояснил:
— А как? Он от ваших дал дёру в чем был, только этот маскировщик с собой и унес. А потом все его комнаты и терминалы опечатали — ваши же и опечатали. Ну, а после уже пришли мы. Видимо, Нодт решил, что пока тут неразбериха и свойственный штурму бардак, он тихонечко ломанет защиту, возьмет, сколько сможет, и так же тихонечко удалится. Не вышло.
— Что с Рукией? — хрипло спросил Бьякуя, откидываясь на подушку.
— Все с ней нормально, — быстро заверил его Айзен, наградив сочувствующим взглядом. — Небольшое истощение реацу, которая очень скоро восстановится. На ней даже травм не обнаружили, если не считать синяков от падения. Но это уже ее после роняли…
Бьякуя скрипнул зубами, мысленно обещая себе найти «спасителя» дочери и поговорить с ним по душам. Судя по понимающей усмешке коллеги-капитана, препятствовать ему не будут.
Айзен тем временем переключился на квинси. Он рассчитывал кое-что обсудить с Хашвальтом, но тот был так слаб, что и говорить-то толком не мог. Баззард шипел, пронзал победивших нихонцев яростными взглядами и всем своим видом демонстрировал, что за своего ненаглядного Юграма порвет всех. И длилось это, пока натешившийся чужой растерянностью Айзен не заверил, что к бывшему Командору и его защитнику никаких репрессий применять не планируют. В конце концов, бежавший из Сейретея Баззард Блэк (который считал, что любимый его бросил! А оказалось, любимого спасать надо было!) в геноциде нихонцев и прочих отвратительных вещах замечен не был, равно как и сам Хашвальт. И если достопочтенный Юграм-сан согласится сотрудничать, ему не грозит ничего, кроме исправительных работ каким-нибудь младшим писарем в течение ближайших ста-двухсот лет. Хашвальт воздохнул и согласно трепыхнул ресницами.
— Вот и ладушки! — обрадовался Айзен, поднимаясь. — Выздоравливайте, а у меня дел много, наши герои там уже переругались все…
— Что, власть делите? — ехидно бросил ему в спину Базз Би.
Айзен повернулся, сдвинул очки на кончик носа и внимательно посмотрел на остряка поверх линз. Когда тот в достаточной степени смутился, бывший капитан соизволил ответить:
— Великие с вами! Отбиваемся от этой чести, как можем! На министерства и прочие службы еще согласны, а вот верховную власть пока никому втюхать не удалось… Кстати! Кучики-сан, вы же аристократ! Не желаете возглавить Совет?..
Бьякуя очень достоверно изобразил глубокий обморок. Айзен хмыкнул, пробормотал что-то вроде «я так и знал» и ушел.
Как только его шаги стихли в отдалении, Бьякуя резво сполз с койки, с помощью Ичиго натянул куртку и ретировался из лазарета. У него тоже было много дел. Ему просто жизненно необходимо было увидеть Рукию, убедиться, что масштаб трагедии не преуменьшают и все действительно поправимо, найти Абарая и отвесить ему люлей за то, что плохо присматривает за женой. Также надо было наведаться в поместье, посмотреть, что от него осталось — и осталось ли хоть что-нибудь, — и удостовериться в сохранности Хранилища. А еще неплохо было бы поесть, умыться и найти уборную.
========== Часть 11 ==========
Сой Фон была права: первым делом имущество пропавшего Кучики-тайчо конфисковали, а счета арестовали и обчистили, причем неизвестно, в какой последовательности. Новое правительство, на скорую руку состряпанное Сопротивлением из бывших капитанов, генералов и прочих королевских служащих, устами Урахары пообещало все вернуть, но Бьякуя хорошо представлял себе, сколько на это уйдет времени. Если они до сих пор не смогли решить, кто же будет вещать по общественным каналам для народа… Пока эту невиданную честь перекидывали друг на друга Ямамото и Айзен. Попытались приспособить Баррагана, но тот повертел пальцем у виска и спросил, с какой радости арранкар должен стать лицом нихонского правительства и чем он тогда будет отличаться от Яхве Баха? К разумному пожилому вояке прислушались и обратили внимание на Унохану Рецу, освобожденную из дворцовой темницы. Бывший лейб-медик королевской семьи и, по слухам, официальная фаворитка последнего Короля Душ проделала тот же жест — пальцем у виска — и попросту послала гениев по всем известному адресу. Урахара отбрехивался тем, что у него несолидные манеры, уж лучше тогда Ичимару… Услышавший это Гин с такой скоростью закопался в глубокое подполье, то есть в дебри правительственных электронных систем, и завязал на себя столько узлов, что снять его хоть с одного направления было равносильно новому Падению. А между тем обращение к нации было жизненно необходимо: Яхве Баха надо было хоронить, новых руководителей государства представлять народу, объявлять об изменениях… Короче говоря, не до финансовых проблем простых смертных.
Тем временем весна расцвечивала Сейретей в яркие краски и ослепительное солнце. Старые сакуры в саду были усыпаны нежными бледно-розовыми лепестками, промытый дождями воздух наполнял легкие радостной, будоражащей свежестью. В кронах, невидимые за буйным цветением, звонко и как-то оптимистично гомонили птицы. Бьякуя закрыл глаза и запрокинул голову. Так, не видя того, что стало с домом, можно было хотя бы на миг насладиться ханами.
— Твою ма-а-ать, — протянули сбоку, и Бьякуе пришлось снова смотреть на этот мир. Он недовольно покосился на Ичиго, который замер рядом с ним на границе газона и песочной площадки, и в растерянности тёр затылок. — Ну ни хрена ж себе!
— Не выражайся, — проворчал Кучики.
Куросаки перестал чесать в затылке, внимательно посмотрел на Бьякую и тихо спросил:
— Ты очень расстроился?
Вопрос был дурацкий. Как должен чувствовать себя человек, который вернулся домой, а дома нет? В прямом смысле — нет. Ограда, сад, даже клумбы и искусственный прудик есть, а вместо дома — та самая песчаная площадка, на краю которой они сейчас стояли. Кое-где из утоптанного песка торчали коммуникационные выводы, с противоположной стороны скромненько ютился канализационный люк, но больше о жилье ничто не напоминало. Впрочем, Бьякуя знал, что Ичиго понимает его, а вопрос — это такое завуалированное сочувствие. Поэтому он коротко пожал плечами и глухо произнес: