— Библиотеку жалко.
— Что, хорошая была?
— Двадцать восемь поколений собирали.
Ичиго уважительно присвистнул и отстал. Побрел по периметру площадки, изредка попинывая камешки.
— Слушай, — вскоре донесся его голос, и Бьякуя снова вынырнул из задумчивости. — А подвал у тебя был? И этот… как его?.. фундамент? Их чего, тоже срыли?
Кучики вздохнул. Похоже было, что дом не разнесли, как он сначала подумал, а куда-то телепортировали, чтобы спокойно изучить его жизнь, не привлекая внимания соседей и прохожих. Хотя Ичиго был прав — на месте дома должен был остаться солидный котлован, а тут ровненькая площадка, заботливо присыпанная песочком. В таком случае был даже шанс, что со временем удастся вернуть кое-что ценное или памятное. Вопрос только в том, будет ли куда возвращать. Хорошо еще, что он отдал многие личные вещи слугам, когда «выгонял» их. Уж Шимару-сан и Марико-сан точно ничего не потеряли, не выкинули, не позволили отнять. Надо будет только хорошенько попросить у них прощения, чтобы не держали зла на глупого хозяина, не обижались на хамство. И взять у них фотографии родителей, дедушки, Хисаны… Бьякуя повернул голову туда, где бродил Ичиго. Еще надо будет рассказать Куросаки о погибшей матери Рукии. Да и самой девочке тоже не помешает узнать больше. Отвлекшись от размышлений, Бьякуя вдруг обнаружил, что воспоминания не причиняют той глухой боли, что терзала сердце столько лет. Ее место заняло теплое, почти приятное ощущение легкой ностальгии и трепетной памяти. Улыбнувшись, он побрел через песочный участок вслед за рыжиком.
И ближе к противоположному краю провалился почти по пояс. Чертыхнувшись, Бьякуя попытался ухватиться руками за поверхность, но песок подло осыпался вниз, грозя похоронить невнимательного пешехода заживо.
— Ах ты ж твою мать! — раздалось сверху, за руку крепко схватили, потянули вверх… Далее, отплевываясь и изрыгая ругательства, рядом с Бьякуей барахтался уже и Куросаки.
— Не трепыхайся! — потребовал Бьякуя, придержав Ичиго за плечо. — Только хуже сделаешь. Видишь, песок куда-то уходит? Я не знаю куда и сколько там места. Еще засыплет нас совсем.
— Да демоны!.. — Ичиго перестал дергаться и потер пока еще свободной рукой лицо. — Ты как? В рану не попало?
Не ответив, Бьякуя задрал голову и осмотрелся. Где-то в саду бродил Ренджи, но Кучики сильно подозревал, что спасательные меры со стороны Абарая закончатся еще одним увязшим в песке. Значит, звать его не имеет смысла. Самим можно попробовать выбраться с помощью кидо, вот только знаний Бьякуи пока может на это не хватить, а Куросаки совершенно не способен рассчитать силу приложения энергии.
Видимо, что-то такое же прокручивал в голове и Ичиго. Он провинтился сквозь песок к Бьякуе, обнял его, прижав голову к своему плечу, и сказал:
— Глаза закрой.
Возражать было некогда: у Куросаки слово с делом не расходилось. Скрипнув зубами, Бьякуя зажмурился, и вовремя — поднятый духовным давлением юного героя песок волнами и фонтанами раскидало во все стороны. Через полминуты они стояли на дне довольно глубокого котлована. Ичиго фыркал и плевался. Бьякуя степенно вытер лицо рукавом, посмотрел наверх и поджал губы.
— Ты мне весь сад песком засыпал, — сказал он.
— Да? Кхе-кхе… тьфу! Подумаешь! Разровняем, семенами присыплем — газончик будет. Тьфу, зараза!
— Садовод, — с сарказмом протянул Бьякуя, вытрясая песок из волос. — Аграрий нашелся! Тьфу! Действительно, везде залезло… тьфу… кхе-кхе…
— Тайчо?! — взволнованно заорали сверху. — Тайчо, вы где? Куросаки, придурок, что ты там натворил?!
Бьякуя усмехнулся, Ичиго скорчил жалобную рожицу.
— Вы с ним даже мыслите одинаково, — поплакался он, — чуть что — сразу «Куросаки»!
— Наверное, в этом что-то есть, — Бьякуя отвернулся, чтобы не обижать парня ироничной улыбкой, и присмотрелся к утоптанной земле под ногами. Интересно, куда же все-таки утекал песок, когда они потревожили эту шаткую систему? Ага, вот оно — дополнительный отвод рядом с канализационной трубой, заборная решетка на самом нижнем уровне бывшего подвала. Та-ак, значит, отсюда можно рассчитать…
— Я ревную, — сообщил из-за спины Ичиго. Бьякуя на это только угукнул, отмеряя шаги. Заинтригованный Куросаки умолк и топтался сзади, с любопытством вытягивая шею.
Когда Бьякуя остановился практически вплотную к западной стене котлована и стал закатывать правый рукав, у Ичиго сделались круглые-круглые глаза и даже, кажется, нос вытянулся, так ему было интересно. Лукаво улыбнувшись, Бьякуя подмигнул, надавил на зашитый под кожу чип и пустил по предплечью слабенький импульс реацу. Наконец-то он понял, зачем его, еще совсем маленького, дедушка заставил зазубрить два непонятных слова. Конечно, Гинрей обещал со временем объяснить их значение и то, для чего они нужны, но то ли не успел, то ли в чем-то засомневался. Зато теперь Бьякуя с легким сердцем мог управлять своей духовной энергией, зная вербальный компонент, необходимый для полного контроля.
— Чире, Сенбонзакура!
У самых носков его ботинок дрогнул грунт, задрожал контур потайного люка — и с почти человеческим кряхтением открылся проход в святая святых поместья Кучики.
— Не нашли, — с удовлетворением констатировал Бьякуя, отпинывая в сторонку комок земли.
— А что там? — благоговейным шепотом уточнил Ичиго, подходя ближе и укладывая подбородок на плечо Бьякуи.
— Хранилище, — просто сказал тот.
— Хранилище? Чего храним?
Кучики фыркнул, легонько ткнул оболтуса локтем в живот и сделал строгое лицо, поворачиваясь.
— Мудрость веков, — важно проговорил он и одарил Куросаки нарочито гордым взором. Тот свел брови над переносицей, шмыгнул носом и с сомнением покосился на дыру в земле.
— Там? — недоверчиво уточнил он.
Бьякуя только покивал. Сомнения мальчишки, написанные на лице крупными каллиграфическими иероглифами, было легко понять. Технологии так давно и так надежно увели человечество от хранения информации на старинных носителях, что юные поколения уже и не знали, как это — большие пространства для книг, свитков, художественных полотен…
— Ничего, — тщательно скрывая добродушную насмешку в голосе, произнес Кучики, — я тебе все покажу и объясню.
— А оно мне надо? — едва слышно проворчал Ичиго.
Бьякуя ухватил его за ворот куртки, дернул вниз — Куросаки был немного выше — и прищурился.
— Ладно-ладно! — быстро заговорил рыжий, торопясь успокоить нервного возлюбленного. — Как скажешь! Только не злись!
— Так-то лучше, — все еще изображая сурового аристократа, снисходительно вымолвил Бьякуя. И, шкодливо улыбнувшись, коротко мазнул губами по щеке Куросаки.
— Целуетесь? — ехидно вопросили сверху. Бьякуя затрясся от смеха, уткнувшись в плечо Ичиго, а тот задрал голову и грозно объяснил Ренджи, что именно с ним сделает, когда выберется из этой ямы. — Да ладно тебе, — отмахнулся Абараи, — можно подумать, я чего-то не видел! Выбирайтесь уже. Стемнеет скоро, а нам еще ночлег искать.
При этих словах Бьякуя тяжко вздохнул и отлепился от своего альфы. Ренджи был прав: найти место для ночлега еще только предстояло. Он-то надеялся, что эту ночь его новая семья проведет в его доме, но не судьба…
— Чего тут думать? — отозвался Ичиго. — На Саян вернемся. Там же никто ничего не разрушил, думаю.
— О! — задумчиво изрек Абараи. — Мысль! — и медленно ушел в сад, видимо, мысль эту обдумывая.
Они действительно отправились ночевать на Саян, где встретили таких же бездомных Шиффера с Орихиме и Укитаке с Кёраку, которого Джууширо просто не мог отпустить от себя после многолетней разлуки. А еще ему очень хотелось показать любимому, как он жил все эти годы. Наблюдая за тем, как Укитаке таскает капитана по пещерам, увлеченно рассказывает, что вот эту шкуру добыли вместе Мугурума и Джируга, а вот этот ковер плели девочки Тии Харрибел, а вон тот голопроектор для просмотра фильмов из разобранной гладильной машины и досингулярного кинескопа соорудил Соуске-тян, Бьякуя вдруг подумал, что горный хребет стал для большинства нихонцев настоящим домом и расстаться с ним будет очень тяжело.