— Вы никогда не видели сидхе, — пренебрежительно проговорил Ириан, — поэтому не понимаете, что выбора у вас нет.
— Вообще-то видела. На гравюрах в манускриптах Инквизиции, в книгах Ордена Сопротивления, в поучениях друидов.
— Когда увидите вживую, вмиг забудете про своего никчемного карлика.
— Про какого еще карлика?
— Про вашего жениха.
Я залепила рыжему такую крепкую пощечину, что онемела ладонь.
Ириан, чья голова откинулась в сторону от силы удара, медленно повернул ко мне лицо. Я заметила, как быстро наливается краснотой след от моей ладони на его белом лице, а еще то, какой жутью наполнились его мерклые серые глазищи.
По опыту знаю, что связываться с такими гнилыми типами себе дороже, но иначе я поступить не могла. Этот хам исчерпал мое терпение! Сначала дяде все нервы вымотал, потом провернул «аферу» с приглашением, да еще и Дюка моего «карликом» назвал! И где только он успел его увидеть?
— Еще раз позволите себе такое, — отчеканила я, — и пощечиной не ограничусь.
Ириан поднял руку (неужели ударит в ответ?) и… провел по месту удара. Опустив руку, он спросил холодно:
— И что же вы сделаете? Убьете?
— Сделаю больно. Так же, как вы сделали мне сейчас.
Улыбка его была неожиданной, и я испугалась ее не меньше, чем испугалась бы открытой угрозы.
— Вы действительно забавная. Это хорошо.
— А вы на редкость противный и невоспитанный тип.
— Придется потерпеть, — сказал он и взял меня под руку.
Я попыталась освободиться, но он удержал меня, и между нами снова сгустилось напряжение. О, Богиня, что за человек! Я его почти не знаю, а уже терпеть не могу!
— Прекратите лезть в мое личное пространство, — чопорно сказала я, вспоминая указания о том, как рини следует вести себе с нахалами.
— Будь я галантным и красивым, вы бы не протестовали, — усмехнулся он и повторил: — Придется потерпеть. Я за вас отвечаю, и буду делать то, что сочту правильным, хотите вы этого, или нет.
С этими словами несносный рыжий провел меня шагов на десять вперед, и остановился. Затем взглянул откровенно издевательски и спросил елейно:
— Позволите нарушить ваше личное пространство?
— Нет, — сердито сказала я, чуя очередную подлянку.
И подлянка не заставила себя ждать! Ириан притянул меня к себе, самым неприличным образом прижал и крепко обхватил за талию. А потом топнул ногой, и земля под нашими ногами разверзлась.
Я бы закричала, да крик застрял в горле; испугалась бы, да испуг съело стыдливое и почему-то волнительное чувство. Падение было кратким, и я успела понять лишь, что золотой свет сменился полумраком, а под ногами появилась опора. Ириан, посмеиваясь, проговорил:
— Вы меня сейчас задушите.
Я осознала, что от неожиданности всем телом приникла к рыжему и сильно сжала его руками. Волна испепеляющего стыда прошлась по всему телу, и я, покраснев до корней волос, разжала руки и отошла от него.
— Надо было предупредить, — сердито выговорила я, смущаясь под взглядом рыжего и ощущая себя в этот момент не на серьезные двадцать шесть, а на сопливые шестнадцать. — Люди, знаете ли, не каждый день сквозь землю проваливаются. А если бы меня хватил сердечный приступ?
— Вы бы умерли.
— Вот именно! А мне обещали безопасность в холмах.
— Нигде не безопасно, Магари. Идемте.
Он подошел ко мне, но на этот под руку брать не стал (хорошо!), и даже снизошел до объяснений:
— Добро пожаловать в холм Файдкамен. У холма есть двери, но через них можно только выйти. Чужак не сможет войти к нам без приглашения, один, а жители холма легко в него попадают.
— Например, проваливаются в него, — съязвила я.
— Не проваливаются, а спускаются. Нужно только знать, где. Идемте. Праздник в разгаре, полночь близится. Ах да…
Он достал откуда-то из-за отворота кафтана золотой кругляшок на цепочке.
— Наденьте.
— Это оберег гостя? — спросила я, приглядываясь к украшению.
— Да. Знак, что вас нельзя трогать.
Я взяла оберег без опасений и надела. Проведя пальцем по совершенно гладкой поверхности украшения, и вспомнила о ритуале защиты, который провел дядя. Если и есть в этом так называемом обереге какие-то чары, то защита должна сработать.
Ириан пошел вперед, и я, все еще недовольная, все еще смущенная, и не знающая, чего ожидать, пошла за ним. Мир фейри… холм… неблагие… неужели я и правда здесь? Неужели мне все это не снится?
Мы провалились сквозь землю, буквально провалились в холм, но, задрав голову, я не увидела ни сводов, ни потолков, и, конечно, не увидела стен. Только падал откуда-то чарующий ровный свет, который нельзя назвать ни вечерним, ни дневным. Ни светло, ни темно, ни холодно, ни тепло, границ нет… и границы есть. Бесполезно искать логические объяснения. Каждый холм — это отдельный мир со своими законами и чудесами, и никакая наука не растолкует, что здесь к чему.