Урок седьмой: Между мирами
Бледные тонкие пальцы мёртвой хваткой вцепились в стальные прутья. Свирепый взгляд сверлил бушующую от урагана реку. Эйден стоял на краю моста одолеваемый злобой и чувством вины. Его руки были в крови, а нос разбит, но всё это ни шло ни в какие сравнения с душевной болью, что сжимала легкие и выкорчевывала сердце. Он всё испортил и ничто на свете не могло исправить эту ужасную ошибку. По мосту шныряли толпы людей, разгоряченные празднованием летнего карнавала. Они торопились укрыться от набирающего силу урагана в уютных барах и кафе, но никто не хотел замечать отчаявшегося парня на краю моста. Он вообще часто ощущал себя невидимкой, особенно рядом с Эмили. Парень перегнулся через ограждения и посмотрел вниз. — Эйден! — послышался мужской голос за его спиной. — Ты что вытворяешь, придурок! — Люк высунул голову из окна старого пикапа, Майкл вышел из машины и направился к ограждениям. Эйден перелез через прутья и вытянулся в сторону воды, держась руками за скользкие от воды железки. Выпитое ранее пиво сделало его смелее и глупее. Но он понимал, если они здесь, значит о случившемся знает уже вся школа. А это значит, что его и без того скудная социальная жизнь, станет в сотни раз хуже, его попросту затравят такие же ребята, как Люк и Майкл.
С самого рождения он чувствовал себя изгоем. В детстве никто не хотел с ним дружить, старшие братья задирали его, от чего он стал забитым и угрюмым ребёнком. Но старшая школа — это настоящий ад для таких как он. Каждый день — новая порция унижений, болезненных стычек с «спортсменами», оставляющих огромные синяки на его теле. Но после того, что случилось сегодня, его, скорее всего, загрызут живьем. Зачем ждать, если покончить со всей этой выматывающей болью можно прямо сейчас и на собственных условиях. Мост дрожит от проезжающих машин и бегущих групп людей. Город светится яркими огнями, но в его глазах все плывёт. Ему хочется думать, что это от дождя, но, на самом деле, от слёз, предательски льющихся из глаз. Слабак. Вот что сказала бы мать, вновь увидев его в слезах. Сколько бы лет ему не было, как сильно бы его не избили в школе — она никогда не жалела его. Даже не была добра, не утешила в трудную минуту, не говорила, что однажды всё обязательно наладится. Она не была той самой матерью, которые все привыкли видеть в семьях. Она была черствой, как кусок двухнедельного хлеба на воздухе. Расчётливой и холодной женщиной, которая не позволяла себе ни единой слабости. Твёрдый холодный камень — лучшее описание для неё. Он давно думал об этом. Представлял разные варианты. Он не хотел, чтобы кто-то из семьи нашёл его холодное тело. Не хотел прыгать с высоты, чтобы распластаться на асфальте для развлечения толпы. Люди жестоки. Фото его тела в миг разлетелись бы по всем контактным адресам его школы, но никто из них даже не вспомнил бы его лица. Даже его мучители. Ведь он невидимка. — Ты что удумал, Макнил? — спросил Майкл, перекрикивая шторм. — Неужели не ясно? Мне не выжить в этом мире! — ответил Эйден. — Мы всё исправим, Эйден! — Майкл приближался к нему. — Это твоя вина! — закричал Эйден, поворачиваясь лицом. — Ты влез между мной и Эмили! Ты забрал её у меня! — Послушай, друг, сейчас это не важно. Мы толком и не общались с Эмили. — Я вижу, как она смотрит на тебя, словно завороженная впитывает каждое произнесенное тобой слово. — Я не знал, — коротко ответил парень, — не знал, что у тебя есть чувства к ней. — ТЫ ЛЮБИШЬ ЕЁ? — закричал Эйден. Одна нога соскользнула с ограждения. — Эйден! — прибежал Люк. — Это того не стоит друг, перелезь обратно, прошу тебя. — Она стоит тысячи жизней и ещё одну. И если ты любишь Эмили, хоть в половину так же сильно, как я, то у меня нет ни единого шанса. Она была единственным лучом света, который держал меня в этом мире. А теперь ты отобрал её у меня! Это был идеальный вариант. Прыгнуть с моста в бушующую воду. В этом году течение невероятно сильное, возможно, его и вовсе вынесет в океан, и никто никогда не найдёт его тело. И он будет навеки погребён под толщей воды.