Призрачные руки вцепились ей в волосы.
Все вокруг хотело раздавить ее.
Аня сцепила руки перед собой, прижав друг к другу подушечки больших пальцев и мизинцев. Она пустила свое ци страха по кругу, словно центрифугой вымывая из него все пурпурные и серые оттенки, пока не осталось маленькое дрожащее тело цвета изумруда. Аня без жалости выдрала его из себя и раздавила меж пальцев, превратив в эфирную пыль, развеявшуюся в воздухе.
Она взглянула на прихожую свежим взглядом, и лишь одно слово наружу рвалось у нее изо рта, мощное и всеобъемлющее, словно то самое Слово, давшее жизнь нашему мирозданию.
Пиздец!
Пиздец!
Как она не могла видеть этого раньше?
Как она могла позволить так себя обмануть?
Прихожая была перевернута вверх дном, словно здесь бушевал грозовой демон, призванный неудачливым учеником чародея.
Куртки и шубы, висящие до этого на изящных кованых крючках, теперь валялись на полу перед ногами Ани, разорванные и смятые. Меховой ковер, от которого пахло мокрой шерстью и мочой. Терпкий запах въедался в зубы и выворачивал девушку наизнанку, словно бурдюк с мясным бульоном.
Буддийский храм на вершине горного кряжа был сломан и искусственный пруд у его основания перестал весело бурлить и кружить в водовороте маленьких пластиковых карпов. Сейчас каменная чаша была заполнена чем-то вязким и красным. Мелкие струйки стекали вниз из трещин на искусственном камне — на полу уже растекалась небольшая лужица.
Громадная трещина рассекала старинные часы, и теперь что-то внутри этого древнего механизма щелкало и трещало. Том-том-том. Щелкало и трещало. Маленький лис поселился внутри этого королевства шестеренок. И этот лис щелкал и трещал. Том-том-том.
Вся квартира выглядела так, словно несколько диких кошек выписывали столь же дикие карусели по всем возможным поверхностям коридора. Стены. Потолок. Пол. Все было в их власти, и их карнавал безумия сокрушил эту вылизанную аккуратность, которой была наполнена эта квартира.
В самом конце этого длинного коридора, дверь в одну из комнат была приоткрыта. В щели возникшей между дверью и дверным косяком клубилась тьма. Терра инкогнито.
Аня сделала шаг вперед, ступив прямо на роскошную соболиную шубку.
В проеме двери мелькнула чья-то рука и половинка лица. Дверь в ту же секунду с грохотом захлопнулась.
Оттуда послышался тихий смех.
Неправильный смех.
Словно кто-то записал на пленку свой смех и проиграл его задам наперед. Или пытался смеяться и одновременно втягивать воздух сквозь маленькие и очень острые зубки. Свистящий и вибрирующий смех.
Смех с помехами.
Аня сжала зубы.
Она должна идти дальше.
Несмотря на все это, она раздавила свой страх своей же рукой, так что об отступлении и речи быть не может.
Она сделал еще шаг вперед.
И еще.
Отяжелевшие ноги еле слушались ее приказов.
Во рту появился едкий свинцовый привкус.
Уши заложило, будто бы она в одну секунду взмыла над всей Москвой на серебристых крыльях.
Глаза начали слезиться.
Еще шаг.
Аня достала из кармана своей куртки телефон и наушники, вставила вкладыши в заложенные уши.
Вновь раздался этот предельно неправильный смех.
Аня включила музыку на всю возможную громкость.
Бас пронзил ее насквозь.
Музыка разлилась по миру вокруг Ани разноцветными всполохами синтетического пламени. Красное, желтое и зеленое, пурпур, аквамарин и сапфировые глаза зверя прыснули из раскрытых вен на пол, на стены вокруг. Нити вплелись в волосы Ани, в ее мышцы и коренные зубы. Ее тело стало легче, и стало казаться, что она парит в сантиметре над полом.
Аня сделала шаг вперед.
Стало намного проще.
Фиолетовая дымка на грани взгляда рассеялась, хотя бы ненадолго.
Нужно дойти.
Там — лицом к лицу, с чем бы это ни было — будет легче. Будет проще. А сейчас просто топай вперед, словно советский ледокол и поменьше думай о том, что ожидает впереди. Это все страхи и сомнения — бесплотные призраки, стоящие на страже.
Аня начала тихонько подпевать музыке.
Она сделала еще несколько шажков вперед и, оказавшись на середине своего пути, увидела кота.
Совсем она забыла про кота. Про эту орущую скотину, которая порой выполняла функцию чирка-свистунка, и из-за которого в подъезде воняло мокрой кошатиной. Белый бандит в рыжих и черных пятнах, с оборванными ушами и повадками помоечного психопата, который умудрялся распотрошить мусоропровод и растащить его содержимое под двери всех соседей. Секс-террорист, щедро разбросавший свое генетическое семя по всей округе. Балконный вор, который однажды умудрился залезть на Анину кухню через форточку, сожрал три стейка форели, которые она так хотела приготовить, и сумел ускользнуть прямо у нее из-под носа.