— В постели не сошлись, — бесцеремонно констатировала Оксана.
Аня фыркнула.
— Да говорю, просто расстались. У нас особо ничего серьезного и не было. Тут как бы кроме «забей» ничего не скажешь, — сигарета в ее руке была одиноким огоньком в тумане. — Проехали, окей?
— Как хочешь. Жаль, что не рассказывала об этом, — сигарета этой белокурой стервы догорела до фильтра, и она затушила ее о поверхность стола.
Словно закусочной вокруг них не было. Будто она растворилась, и сквозь нее проросли ели и пихты, альпийские цветы и солнечный свет, и ее детство в ладонях - как маленький пушистый кролик, который прибежал к ней после завтрака. Пахло вишней, сиренью и грядками укропа. Пахло вольным небом и высокими горами.
Люди рядом чувствовали это.
Девушка, сидящая через место позади Оксаны, уткнулась в свой телефон, загнанная и усталая. Внезапно выражение ее лица изменилось. Она улыбнулась, странной, немного ошарашенной улыбкой, откинулась назад на диванчике, отложив телефон в сторону. Она не понимала, что вызвало ее улыбку. Но может быть понимание не всегда важно? Иногда можно просто полыбиться и попялиться на улицу, которую медленно заполняет собою солнце.
Мужчина, который сидел напротив Ани через проход, чье отдуловатое лицо вызывало у нее непонятное, стыдливое раздражение, рассеяно перебирал распечатанные бумаги. Его взгляд стал мечтательным, а ручка, которой он что-то вычеркивал из текста, теперь вырисовывала на полях фантазийные загагулины.
С кухни, полной пара и масляных испарений, донесся — удивительное дело! — задорный свист. Корявый и неумелый, но все же свист, пронзительный свист, веселый свист. Это был парень, стоящий на фритюре, и его песня без слов могла рассказать о нем больше, чем любое резюме. Человека с такой песней внутри было странно видеть здесь в этом месте и в это время.
Стало спокойнее и легче на душе.
Сложно было поверить, что еще недавно энергия, расходящаяся волнами от Оксаны, превратила их в безмозглых зомби. Это как пламя костра — когда его много, оно сжигает тебя. Но если огня в меру — то ты согреешься после долгой дороги.
Тем более она тут не единственная носительница такой энергии.
Говорят, что две ведьмы — уже ковен. А ковен — это родник в пустыне. Расслабься и позволь ему омыть твои ступни.
— Мы типа не разговаривали восемь месяцев, — наконец ответила Аня.
Оксана невесело улыбнулась.
— Знаешь, это очень грустно.
— Ага.
— Нет, я серьезно. Мы же сестры. Мы были так близки, Ань, еще…черт, всего год назад мы были лучшими подругами. Что случилось?
— Ковен Малькома случился и твоя инициация, — выплюнула из себя Аня прежде чем смогла зажать руками свой блядский говорливый рот.
О да, Ковен Малькома.
Аня до сих пор помнила его.
Помнила этот сводчатый зал полный пыли.
Сотни и сотни огарков свечей, громоздившихся на балконах второго этажа.
Огоньки трепетали от легкого сквозняка, и по морю огня бродили воздушные волны, которые терялись в сумраке. сгустившемся в углах зала.
Звуки терялись под потолком, распадаясь эхом и огненным пеплом. Что-то не так было здесь со временем — Аня слышала свой голос и слова, сказанные годы назад. В этом месте она чувствовала свой взгляд у себя на затылке. Странное и неправильное ощущение, словно ты погружаешься в липкий маслянистый сон, из которого нет возврата.
Люди в плащах и официальных костюмах вокруг — тени, пляшущие на стене. Лица, скрытые за древними масками лесных духов — искаженных, оскаленных, страшных, вырезанных из кости. От этих людей пахло ладаном, затхлостью и банкой консервированных огурцов, заполненной плесенью. Тошнотворно и мерзко.
Увидев их в первый раз, Ане неистово захотелось рвануть в ванную и мыть свои руки, пока с них не сойдет кожа и ярко-красные мышцы, что угодно лишь бы этот приставучий запах выветрился.
Вместо этого она выходила курить на террасу второго этажа. Ветер с Северного Моря пронизывал ее насквозь, напитывал ее кости солью, а слюну — запахами разделанной рыбы. На террасе было всегда пусто, словно людям в здании был совсем не нужен хотя бы один глоточек свежего воздуха.
Что же, не удивительно.
На террасе, в углу ограждения, там, где темное дерево совсем отсырело, она нашла маленького паучка и его великолепную паутину. Паутинка предсказывала Ане долгую и муторную дорогу домой, а паучок, которого ведьма пригрела на ладони, рассказал, что в соседнем городке в пабе наливают просто-таки головокружительный и ногосрубательный красный эль всего за пару фунтов.