Я никогда не любил верховую езду. Вот и сейчас трясся в седле, как мешок картошки, немилосердно натирая себе зад. Не учили нас в гильдии охотников верховой езде, да много чему не учили, а зря. Может быть, сейчас мне было бы легче держаться в седле. За прошедший год, после окончания обучения в гильдии, мне довольно часто приходилось ездить верхом на большие расстояния, но, не смотря на это, превосходным наездником я не стал. Хорошо хоть удалось обзавестись флегматичной кобылой, которая не спешила сбрасывать неопытного наездника. Конечно, это была слабая замена моему скакуну, которого я потерял во время пути вдоль границы болотного края. Дорога петляла, и я начал сомневаться, что она приведет меня в обжитые места, кругом царило запустение: ни путников, ни свежих следов телеги на пыльной дороге. Дорога спустилась в довольно глубокий овраг, где и продолжилась вдоль небольшого ручья.
Вода это хорошо, можно будет напоить кобылу, да и самому нужно наполнить кожаный бурдюк. Лошадка у меня деревенская и неприхотливая, поэтому, завидев воду, она поспешила к берегу ручья, но я ее придержал, не хватало ещё навернуться с лошади. Я неспешно слез, мог бы слезть быстрее, но моя задница, после почти половины дня в пути, напоминала отбивную. Я привязал лошадь к ветке осины, которая росла на берегу, пусть остынет от долгой дороги, а уже потом я ее напою, не хватало еще, чтобы она подхватила какую-нибудь гадость из воды или чтобы ее за морду ухватила какая-нибудь живущая в реке тварь, которой после череды магических войн прошлого, хоть и было не много, но, все же хватало в окрестных землях. Я прошел вдоль ручья походкой юного кавалериста, широко расставляя ноги и стараясь разогнать кровь по телу. Через пару минут, когда я почувствовал себя достаточно сносно, я вернулся к лошади. Покопавшись в своей сумке, я вытащил на свет один из моих амулетов. Портативный анализатор магических возмущений, как любил называть один из подобных амулетов мой друг Флин. Я нажал камень в центре амулета и опустил его в воду. Магический артефакт показал, что вода имеет стабильный нейтральный фон, мягкий бирюзовый свет от амулета явно указывал на нейтральный характер магических потоков, а это значит, что поблизости нет магических тварей обитающих в воде. Я в очередной раз поразился тонкой работе магов-артефакторов, эти, по меркам гильдии, слабосилки могли опелировать лишь крохами энергии. Магические нити плетений, созданных такими магами, были не видны большинству других одаренных, что позволяло создавать удивительные и крайне чуткие и полезные артефакты. Поэтому всех юношей и девушек, которые были выявлены в ходе проверок на умение управлять магическими потоками, ценили как в гильдии охотников, так и в гильдии магов, не зависимо от силы их дара. Изначально, юных охотников набирали исключительно среди бедняков, сирот и прочих обездоленных, которые старались избавить семью от лишнего рта или найти способ выжить в бедных городских кварталах. В первые десятилетия существования гильдии беднякам даже платили за их детей отданных в обучение, но затем от этой практики отказались, так как череда магических войн, прогремевших в окрестных государствах, наплодила огромное число сирот, вместить и обучить которых гильдия была не в состоянии. Да и среди детей бедняков было мало пригодных для воспитания из них охотников и магов. Поэтому большинство из прошедших обучение в гильдии шли в дальнейшую жизнь в зависимости от способностей либо в королевскую гвардию, либо в действующую армию, либо в качестве слуг в дома богатых жителей Белогорья или, на крайний случай, возвращалось к крестьянскому труду на землях гильдии. Изолированное положение страны, окруженной с трех сторон горами, позволяло Белогорью в период войн не только выстоять, но и наладить тесное сотрудничество с гномами, проживающими в этих горах. Пока остальные королевства сгорали в огне всеобщей войны, длившейся порядка пятнадцати лет, Белогорье сохранило в своих землях большое количество магов и охотников, а потоки беженцев, которые обычно тянут страну на дно, как ни странно, подстегнули прогресс за счет новых идей и свежих умов в научной и технической среде. Так, вскоре, соседям, решившим проверить границы Белогорья на прочность, пришлось повстречаться с боевыми големами и алхимическими снарядами катапульт, и прочими новинками магического и технического прогресса. Были среди беженцев и шпионы, которые охотились за секретами, многих поймали и казнили, но некоторым удалось узнать тщательно охраняемые тайны и поделиться ими с нанимателями. Вцелом, это не повлияло на большинство соседей, за исключением Валорского княжества, которое запустило свои щупальца в хранилища церковников, в которых, как оказалось, были не только книги о религии, но также хранились записи некромантов. Зачем церковь хранила их — не ясно, но, как потом оправдывались церковники, записи были необходимы, на случай, если вновь вернутся порождения некромантии. Церковники заверили короля, что в хранении этих записей не было злого умысла, а записи нужны для того, чтобы лучше знать своего врага. Тогдашний Король, Ирдиваль Мудрый, конечно понимал, что наказание церковников за подобную оплошность приведет к расколу в королевстве и возможной религиозной войне, поэтому пошел на уступки и не покарал церковников. Как говорил нам на занятиях в гильдии наш преподаватель истории, в тот период король был подобен скорее мудрому ослу, чем мудрому правителю, так как подобное решение церковь восприняла как слабость и вскоре начала усиливать свои позиции. Тот факт, что жители Белогорья все меньше стремятся в лоно церкви, а ищут защиты у охотников и магов, возмутил церковников, которые лишились щедрых пожертвований и подношений.