- Взывающий, - окликнул конт ксена, когда тот открыл дверь. - А как в Храме относятся к мужеложству?
- К чему этот вопрос, кир Алан? Вам мало рабынь? - не оборачиваясь, съязвил мужчина.
- Да вот, хочу оскопить одного насильника, да не хочу вызвать недовольство храмовников, - серьезно произнес конт, пропуская мимо ушей грубый намек.
- Официально осуждают, - буркнул ксен и вышел, громко хлопнув дверью.
А неофициально, значит, закрывают глаза. Мир другой, а нравы те же.
На следующий день Виктория вызвала к себе Берта. Рисковать она не собиралась. Ксен написал официальный запрос на развод и отправил его в канцелярию главы Взывающих с проходящим мимо обозом, как и обещал, изложив в нем причину такого решения конта Валлид. Но, кроме этого письма, была еще записка в три слова: "Объект начинает беспокоиться". Пора было узнать, что за ссылка и кому может мешать опальный конт. А пока подстрахуемся.
- Берт, я хочу, чтобы ты ухаживал за моей женой.
Берт упал на колени.
- Пощадите.
- Тебе ведь нравится кирена Литина, - Виктория внимательно следила за парнем. Интересно, как далеко простирается его верность? - Я не хочу убивать контессу, но если Приближенный откажет мне в разводе, у меня не останется выхода. Из этого замка у нее две дороги. В монастырь или на погребальный костер.
- Но это опорочит ее в глазах других аристократов, - тихо произнес Берт.
Наверное, она ему действительно нравится. Если даже сейчас он в первую очередь думает не о себе.
- А какое наказание предусмотрено простолюдину, позарившемуся на жену хозяина?
- Плети или закапывание заживо, - прошептал Берт.
Да... О времена, о нравы. Убить Литину она не сможет. Пока не за что. Не убивать же женщину за то, что она глупа. Да и не факт, что это так. Может быть, она просто боится своего "милого" муженька-отморозка и от страха глупеет? Если Приближенный откажет в разводе - придется либо договариваться полюбовно, либо использовать одну из заготовок. Неплохо было бы остаться супругами для людей, но избежать исполнения супружеского долга. В этом тоже есть свои плюсы. Можно будет спокойно жить, не остерегаясь наплыва невест. Это хороший вариант и, пожалуй, даже лучший, чем развод. Только вот как к этому отнесется ксен? Ведь Литина на исповеди не будет врать. Необходимо выяснить, как далеко распространяется власть храма в этом мире. Ладно, время покажет, каким путем пойдет конт Алан Валлид.
Виктория задумчиво смотрела на преклоненного слугу. Они попробуют провернуть эту аферу. А там, если контесса не устоит, то можно будет надавить... Кто, в конце концов, хозяин этих земель? И, кстати.
- Берт, как умер мой отец?
ГЛАВА III
Пришли братья в новый мир,
оглянулись и принялись за дело.
Ирий создал луга и поля,
а Вадий сотворил горы неприступные и болота топкие.
Видя это, создал Ирий моря,
а Вадий бросил в них горсть соли,
и стала вода непригодна для питья.
II Песнь Жития
Виктория не спала. Она сидела на кровати и пялилась на мерцающий огонек единственной свечи, горящей в железном канделябре. Голова буквально пухла от мыслей. Хотелось сжать виски ладонями и завыть.
Каким же законченным негодяем нужно быть, чтобы вот так хладнокровно убить своего отца? Чтобы систематически избивать слуг, издеваться над рабами, насиловать крестьянок? Теперь ей понятен страх, который периодически мелькает в глазах Берта. Конт Алан приказал повесить раба только за то, что в птичник забралась ласка и утащила одну курицу. Псих. Недаром его боится собственная жена.
Неприятное ощущение. Словно тебя обвиняют в преступлении, которое ты не совершала. И ей теперь с этим жить.
- Где бы ты сейчас не находился, Алан Валлид, я желаю тебе гореть в аду, и чтобы черти отрывали от тебя по маленькому кусочку раскаленными щипцами! - прошептала Виктория.
Только вот есть ли он, этот ад? Виктория нахмурилась. Она прекрасно помнила свою прежнюю жизнь, но что случилось после смерти - исчезло из ее памяти. Осталось лишь несколько слов на желтом листе бумаги. "Лучше жить, чем просто сдохнуть. Дышать, совершать безумные поступки, не боясь умереть, потому что теперь я точно знаю, что смерть - это еще не конец. Но как же там скучно!". Когда она это написала, она тоже не помнила, но не доверять себе повода у неё не было.