Верочка, быть может, по моей удаляющейся спине догадалась, что разговаривать с ней я желанием не горю. Но самое изумительное — она пыталась, я ушам своим не поверила, когда услышала что-то наподобие: «Уже вставать? Как бы до конца смены сегодня дожить, правда?». В дальнейшем она была занята тем, что меня догоняла. Надо отдать ей должное, она даже глаза подкрасить каким-то образом успела. Правда, завтракала стоя — не было ни одной лишней секунды, чтобы тратить время на присаживания-вставания.
Карина Петровна не стала комментировать наш помятый вид и сразу перешла к делу:
— Вы двое, и вот вы еще, сегодня убираете не в номерах. Девочки, — это уже к другим, — а вам придется взять на себя третье крыло. Да-да, к сожалению, нагрузку иначе не перераспределишь, — она подняла руку вверх, жестом останавливая все стенания, а когда последние смирились и поплелись выполнять распоряжение, она снова обратилась к нам и еще пятерым девушкам, сразу пригвожденным к месту непонятностью. — А с вами мы идем на бережок. Чистый воздух, прохлада, не благодарите!
Собственно, я не слишком быстро соображаю, раз до меня дошла суть задания, только когда мы по берегу отправились от отеля. Хоть вечеринка проходила и не слишком близко к корпусам, но все же эта территория тоже закреплена за «Грёзами», а значит, там должен быть такой же идеальный порядок. Я в каком-то оцепенении осматривала валяющиеся повсюду бутылки, жестяные банки и пластиковые стаканчики, пока Карина Петровна раздавала нам огромные мешки для мусора.
Нет, я не видела ничего плохого в этой работе, ничуть не хуже, чем уборка в номерах, но сам факт потрясал настолько, что я не смогла промолчать — особенно на фоне того, что во мне закипала злость всякий раз при воспоминании о вчерашнем:
— Милое дело, конечно. Веселились одни, а расхлебывать другим…
Мое мнение подхватили все девушки, особенно те, которых на этой самой вечеринке и не было, — им-то вообще, наверное, происходящее казалось несправедливым. Одна даже осмелилась высказать почти революционную мысль — дескать, кто гулял, тот пусть и убирает.
Однако Карина Петровна монотонно ответила, без грамма раздражения в голосе:
— Добро пожаловать в реальный мир, девочки. Он именно так и устроен, если кто не в курсе.
И мы работали, просто подбадривая друг друга вялыми возмущениями. Верочка, оказавшаяся со мной поблизости, тихо сказала:
— Тебе ли говорить, Ульяна, ты здесь тоже веселилась, — и улыбнулась так приветливо, будто мы с ней закадычные подружки.
Я даже забыла о том, что вообще никогда в жизни не собиралась с ней разговаривать:
— Но не мусорила! И этот ублюдок уж точно мог распорядиться перед своими прихвостнями, чтобы кидали бутылки вон в тот контейнер. Они его с ног до головы облизывать готовы, уж от такой просьбы не переломились бы! Но нет же — пусть работники поработают, пока все уроды спокойно отсыпаются в своих постелях. Был бы у тебя мозг, Верочка, тоже бы дошло, что иногда можно вести себя по-человечески.
— Я понимаю, ты сердишься…
— Да ладно! По тону догадалась?
Она не сдалась — и растянула улыбку еще шире:
— Я не буду обращать внимания на твои бзики, Ульяна. Как никогда не обращала! И ничего я не сделала тебе такого, чтобы ты разговаривала со мной в таком тоне!
— Неужели… — у меня на несколько секунд дар речи пропал. — То есть это не ты вчера ржала над тем, как твой Герман надо мной издевается?
— Не преувеличивай! — она тоже подняла голос. — Во-первых, ты действительно говорила о нем плохо — заслужила. А во-вторых, если бы ты хоть на секунду вошла в мое положение, то поняла бы — я и не могла вести себя иначе! Вчера я наконец-то вошла в их круг, какой я была бы дурой, если бы начала из себя строить высокомерную царицу, как некоторые!
— Капец… Оказывается, раньше я о тебе думала даже хорошо, это просто дно дурости. Ну да ладно, раз ты сама считаешь, что тебе место в кругу этого урода, то кто я такая, чтобы мучить тебя каким-то самоуважением? Главное, под руку не подвернись, когда этой мрази от меня достанется!
Она смотрела на меня пристально, будто действительно не понимала, почему до меня не доходит какая-то истина.
— Ульяна, ты ничему не учишься, значит, мало тебе досталось. Ты типа камикадзе, что ли? Герман школу не закончил, когда человека убил, и ничего ему за это не было. Ты реально думаешь, что вчерашнее — это самое жуткое, что он мог с тобой сделать? И ты собираешься нарываться дальше? И после этого именно я дура? Ничего не перепутала?