По мнению Вепрецкого, они с Машей давно обязаны были переспать. Где угодно – в квартире Маши, у него, в его машине, в гараже, на автостоянке, в туалете ресторана, в его рабочем кабинете. Они могли пригласить вторую пару и заняться сексом два на два. Они могли позвать Машину подругу и устроить лесбийский сеанс с последующим превращением дуэта в трио. Жизнь, полная веселья и удовольствий! Бесконечное утоление жажды плоти! Фейерверк! А вместо этого? Томные вздохи, детский румянец и в конце концов жестокий, непонятный отказ!
Да, Вепрецкий удивился и был прав. Но Маша не собиралась устранять его душевный и физический дискомфорт путем насилия над собственным достоинством. Она чувствовала – если сейчас уступит Яну, то потом будет долго мучиться и грызть себя, как ванильную сушку. Нет, она не будет спешить. А если Вепрецкому не нравится – скатертью дорога!
Но Ян Николаевич оказался на высоте. Он не попытался силой закончить виртуозно начатый этюд и не устроил скандал. И не надулся, как обиженный ребенок, взывая к сочувствию.
Ян Николаевич хладнокровно сполз с Маши и застегнул все, что уже успел расстегнуть.
– Ладно, – произнес он с очередной усмешкой, – женщина всегда вправе сказать «нет»!
Настал черед для Машиного удивления.
– Всегда-всегда? – уточнила она. – Даже если… это… ну, в общем, уже… и… Все равно?!
– Пришлось бы трудно, – вздохнул Вепрецкий. – Но что поделаешь. Нет так нет. Женщина, убил бы такую, имеет право передумать даже за пять секунд до высадки десанта сперматозоидов.
– Подозреваю, подобным образом рассуждает только два процента мужчин на планете. И из этих двух процентов одна треть – мазохисты, другая – импотенты.
– А еще одна?
– Настоящие джентльмены.
– Я не импотент и не мазохист. Да и на звание джентльмена не претендую. Однако не собираюсь принуждать женщину к тому, чего она не хочет.
«Славная тактика, – подумала Мария. – Сейчас, потрясенная его невиданным благородством, я сама попрошу Вепрецкого, чтобы он меня хм-хм».
Она проводила Вепрецкого обратно в прихожую. Он наконец-то облачился в свой плащ.
– До свидания, – сказала Маша. – Не сердитесь. Увидимся как-нибудь.
– А мы опять на «вы»? – спросил Ян.
– Я – да. А что? Думаю, наше кратковременное па-де-де на диване не дает повода для фамильярности.
– Как хочешь, ребенок, – улыбнулся Ян. – Чао.
И поскакал по лестнице совсем не как сорокалетний старикан, а молодым резвым скакуном.
«Ребенок! – умилилась Мария. – Он назвал меня ребенком… Нашел, тоже мне… Надо держаться от него подальше. Что-то я себе не нравлюсь. Совсем распустилась. Куда, блин, смотрит Здоровякин?»
Здоровякин в данный момент смотрел в сторону удаляющегося автомобиля Вепрецкого. Если Ян Николаевич был неудовлетворен, то его ощущения не шли ни в какое сравнение с неудовлетворенностью Здоровякина.
Илья хотел разворотить темно-зеленую пузатую «ауди» Вепрецкого – и не сделал этого. Он хотел измочалить отвратительного Машкиного ухажера – и не сделал этого. Он хотел ворваться в квартиру и залепить пощечину Марии – но ни за что на свете не сделал бы этого.
Инфаркт и язва – радостное будущее человека, позволяющего неутоленным желаниям разрывать его изнутри в клочья. Илюша примерился к осветительному столбу и попытался вырвать его из асфальта. Не получилось. Тогда он ухватил поперек деревянную скамейку на квадратных бетонных ногах и шарахнул ею о фонарный столб…
Глава 5
Глубоким вечером Виктория подъехала к дому на Дебютной улице, где они с Данилой снимали однокомнатную квартиру. Возможно, она сделала это автоматически. Потом так же заторможенно поднялась на свой этаж и попыталась найти в серебряной сумочке ключи. Ключей у нее не было.
– Как глупо! – поняла Вика. – Я не могу попасть в квартиру. Но как же хочется упасть на кровать и отрубиться! Я устала! И у меня все болит!
Внезапно дверь перед ней приоткрылась.
– Что вы тут возитесь? – недовольно спросила у нее женщина, оглядывая с ног до головы. – Что вам надо?
Виктория потеряла дар речи.
– Но это моя квартира! – воскликнула она. – Я снимаю ее за две тысячи в месяц.
– Какие глупости вы говорите, девушка! – сумрачно ответила женщина. – Я уже полгода снимаю эту квартиру. Причем за три тысячи.
Если минуту назад Виктория онемела от изумления, то сейчас она вообще впала в ступор.