Я указываю на него своей пивной бутылкой, прищурив один глаз, будто прицеливаясь.
– Не заставляй меня подойти и надрать тебе задницу.
– Без обид.
– Ну, что ж, давай-ка рассмотрим факты, – предлагаю. – Я здесь с девушкой, которая по воле случая оказалась безумно привлекательной… – Харпер заливается румянцем. – В то время как ты вырядился, словно простофиля из Теннеси, в надежде, что тебе хоть что-то обломится. Харпер может отказать мне сегодня, завтра, или каждую последующую ночь, и у меня все равно будет больше шансов на секс, чем у тебя, прирожденный деревенщина.
Мы испепеляем взглядами один другого до тех пор, пока Кевлар не улыбается, после чего начинает хихикать. Вскоре хохочут все, кроме Харпер, которая выглядит озадаченно.
– Ребят, вы так жестоки друг с другом, – говорит она, на что мы смеемся еще громче.
Это правда. Мы обмениваемся довольно обидными репликами. Расистскими. Гомофобными. Оскорбляем матерей. Время от времени дело доходит до рукопашной, однако чаще всего просто смеемся, потому что говорим не всерьез. Каждый из нас прикроет другого от пули собственной грудью.
– Ну, так мы гуляем, или как? – интересуется Кевлар, закладывая жевательный табак под нижнюю губу.
Мосс пожимает плечами.
– Я "за".
– Ага, – соглашается Харпер.
Кевлар пытается положить руку ей на плечо, когда мы идем к лифту, только это немного проблематично с учетом того, что она выше сантиметров на десять.
– Знаешь, еще не поздно дать Соло отставку.
– Почему вы его так называете?
– Помнишь такой момент из Звездных Войн – перед тем, как стены мусорного отсека начинают сдвигаться, Хан Соло говорит: "У меня плохое предчувствие"?
Харпер кивает.
– Ну, так вот, кромешная ночь в Стане, – рассказывает Кенни. – Мы загружаемся в вертолеты, которые должны выкинуть нас у черта на куличках, где одному Богу известно, кто будет в нас стрелять, и внезапно Стефенсон произносит: "У меня плохое предчувствие".
– Нам было страшно до ужаса, – добавляет Мосс. – Но стоило кому-нибудь повторить эту фразу, как мы начинали смеяться.
Я помню то кошмарное чувство, когда вертолеты оставили нас в темноте, в неизвестности, покрытых первым слоем пыли, без возможности уйти. Без возможности передумать и вернуться домой.
Моя шутка не стала пророческой. Мы совершили рейд по нескольким домам, захватили группу предположительно плохих парней, и к восходу чувствовали себя ковбоями… а за мной пожизненно прицепилась кличка "Хан Соло".
Я протискиваюсь между Кевларом и Харпер, обнимая ее.
– Они зовут меня Соло, – говорю ей в шею, отчего она вздрагивает, – еще и потому, что я всегда завоевываю девушку.
Харпер смотрит на меня краем глаза.
– Хан Соло был идиотом.
Кенни хихикает, затем сплевывает табак в горлышко пустой бутылки.
– Она права.
– Соло выступил против Империи, чтобы Люк Скайуокер смог взорвать Звезду Смерти, – возражаю я. – Он герой.
– Он негодяй. – Харпер ухмыляется, нажав кнопку лифта. Я улыбаюсь в ответ, потому что она разбирается в Звездных Войнах.
– Я тебе нравлюсь, потому что я – негодяй, – цитирую фильм. – В твоей жизни не хватает негодяев.
Створки лифта раскрываются с перезвоном. Харпер смотрит сначала на меня, потом на Мосса, потом на Кевлара, затем смеется.
– Ничего подобного.
***
В клубе на первом этаже удивительно людно для августа. Только ни одну из присутствующих женщин не назовешь молодой или цветущей. Тут полно посетителей среднего возраста в тропических прикидах, и они зажигают – если это вообще можно так назвать – под группу с названием Флоридни, отдающую честь Джимми Баффету.
– Сколько здесь прекрасных, прекрасных дам, Кеннет, – говорю я. – Которую выберешь?
– Если бы я хотел женщину бальзаковского возраста, то поимел бы твою маму.
– Почему? Своя надоела?
Он игнорирует меня.
– Отстойное место. Куда еще мы можем пойти?
***
Мы идем в Шемрок.
Подруги Харпер оккупируют столик возле бара. Завизжав, Лэйси двигается прямиком к нам. Ее ковбойские сапоги громко отстукивают по полу с каждым шагом. Я гляжу на Кевлара, проверяя, оценил ли он ее микроскопическую джинсовую юбку, однако его взгляд сосредоточен на Эмбер, волосы которой выкрашены в оттенок красного, очень похожий на… цвет волос Кевлара.
– Чувак, нет.
Она – Тур де Франс. Он – трехколесный велосипед. Кенни не готов к Эмбер Рэйнолдс.