С т а р и к (оторвался от книги). Я могу засвидетельствовать одно: вы возникли на мгновение и исчезли. Как сон, как утренний туман. А теперь принято, знаете ли, выстаивать. Такой порядок.
Ж е н щ и н а. Вот именно, порядок. Я же и говорю — порядок!
П а р е н ь. Видно, придется на него калории потратить. (Снял транзистор, передал Подруге.)
П о д р у г а (крутит рычажок транзистора, усиливая громкость). Валя, ты не очень, а?..
Ч е л о в е к с а в о с ь к о й (Женщине). Не выдавливайте меня. Я не тюбик с пастой. И вообще — не испытываю удовольствие от контакта с вами.
Ж е н щ и н а (негодующе). «Контакта»!.. Такое слово женщине!.. Что вы имеете в виду?
С т а р и к. Это теперь у них принято. Современное, беспардонное хамство.
П а р е н ь. Па-сторонис-сь! (Положил руку на плечо Человека с авоськой.)
Ч е л о в е к с а в о с ь к о й (свирепея). Руки!
П о д р у г а (неясно, кого она осуждает). И чего, господи… Не за хлебом же… (Включила транзистор на полную громкость.)
П а р е н ь. Вали отсюда! }
С т а р и к. Прекратите спор. Выйдите. }
Ж е н щ и н а. Выйдите! Выйдите! } Все сразу.
Ч е л о в е к с а в о с ь к о й (заткнув уши, выскочил из очереди). Тише! Заткните вы свою подлую шарманку! Кретины. (В изнеможении сел на скамейку.)
П о д р у г а (выключила транзистор, то ли сочувственно, то ли обличает). Психичка.
Ж е н щ и н а. В газету бы на вас. В газету.
С т а р и к. А они, нынешние, даже этого не боятся. Он же абсолютно убежден, что прав. Вот что самое страшное.
П а р е н ь. Иди гуляй. А то еще ночью приснишься.
П о д р у г а (и опять непонятно, восхищена она или недовольна). Ой, Валька, ну ты прямо…
Получают билеты, уходят. Человек с авоськой неподвижно сидит на скамейке. Появляется его Ж е н а, — женщина лет сорока, одетая для прогулки: брюки, блузка, сумка «для пикников». Удивленно смотрит на Человека с авоськой.
Ж е н а (с воскресным предпрогулочным оживлением). Фантастическая жара, субтропики!.. (Села рядом с Мужем, пригляделась.) А ты что — такой? Взял билеты?
М у ж. Нет.
Ж е н а (удивленно, но спокойно). Ничего не понимаю. Мы же договорились…
М у ж. Все очень просто. Я занял очередь, пошел в аптеку, купил эти твои дефицитные кукурузные рыльца, а когда вернулся…
Ж е н а. Билеты кончились?
М у ж. Нет. Меня не пустили в так называемую живую очередь.
Ж е н а. Как это понимать? Остро́та?
М у ж. Нет. Голая правда.
Ж е н а. Ты что — всем этим доволен?
М у ж. Просто принимаю как факт.
Ж е н а (с подчеркнутым самообладанием). Я с семи на ногах, еле договорилась с мамой, чтобы посидела с Вадимом, оставила им обед, наготовила нам бутербродов, и все в спешке, чтоб успеть на эту «ракету», добиралась сюда на двух автобусах, и все переполнено, и такая жара!.. Что будем делать?
М у ж. Не знаю. Подышим речным воздухом и пойдем домой.
Ж е н а (почти не обращаясь к Мужу). Да, это, конечно, решение проблемы. Всю неделю ждала этой прогулки, так хотелось отдохнуть, хоть немного отойти от работы, от быта… Хоть немного отвлечься… Так же с ума можно сойти. Нигде не бываем, ничего не видим, в кино выбраться — событие, ЦКБ — магазины — дом, дом — ЦКБ — магазины. Я в конце концов рехнусь!
М у ж (вскочил, яростно). Я рехнусь, понимаешь, я! Я уже рехнулся!
Ж е н а (испуганно — такой реакции она не ожидала). Что с тобой? Не поедем — ну и не поедем. Ты себя плохо почувствовал?
М у ж. Нет.
Ж е н а. Погоди. Объясни, в чем дело. Я же все-таки заинтересованное лицо. Расскажи. Увидишь, тебе самому станет легче.
М у ж. Мне и так легко.
Ж е н а. Не надо. Не надо этого раздражения, иронии, и «ракеты» никакой не надо. Пойдем побродим по городу, пообедаем где-нибудь…
М у ж (снова сел). Этого даже не расскажешь. Настолько все глупо и унизительно. Потерял всякий самоконтроль. Орал какие-то дикие слова…
Ж е н а. Какие — дикие слова? Что именно?
М у ж. Какая разница!.. И знаешь, что самое унизительное? Вот я сейчас подумал. Ну, как тебе объяснить? Я, так называемый интеллигентный человек, посещаю Филармонию, слушаю Моцарта, Баха, подписался на Гете, и вдруг из-за каких-то жалких билетов…