Практически счастливый человек [Пьесы]

Т а м а р а  П е т р о в н а. Не знаю, вот если эта компашка уйдет к шести…

Б о р и с (вдруг вырос над столиком Командировочного). Томчик, ты с чужими не водись. У него жена и двое детей в России.

Т а м а р а  П е т р о в н а. То в России, а здесь тундра.

Б о р и с. А ты, друг, книжечку записную спрячь. За нами записывать не нужно.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. А почему вас моя книжечка так волнует? Может, я стихи сочиняю?

Б о р и с. И ухмылку ты эту утри, слышишь?

К о м а н д и р о в о ч н ы й (встал). Ну-ка, отправляйся на место.

А н а т о л и й (запел).

Эй, товарищ, может быть, ударишь,
А может быть, рубашку разорвешь?

Т а м а р а  П е т р о в н а (Борису). Иди-иди, не закручивай пружину.

Б о р и с. Томчик, ты не переживай. Мы только поговорим. (Командировочному.) Вон, видишь плакат?

К о м а н д и р о в о ч н ы й. И что?

Б о р и с. А то, что это я написал: «Жить — значит мыслить». Знаешь, кто это — Рене Декарт?

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Проходил в университете. Философ-идеалист.

Б о р и с. Идеалист. Да что с тобой говорить. (Ушел к своему столу.)

Т а м а р а  П е т р о в н а. Вы не обращайте внимания. Борька — он вообще ничего, работящий мужик.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Знаем мы их, работящих. Разгоните вы их лучше, хватит — попировали. И в кино успели бы.

Т а м а р а  П е т р о в н а. До шести их время. (Ушла.)

Б о р и с (обращается к своим, он говорит громко, чтобы слышал Командировочный). Идеалист. Не идеалист, а философ. Он двадцать лет дома сидел запершись. Никуда не выходил, все думал. Потом его одна королева к себе пригласила — для консультаций: как жить. Шведская королева, интересная женщина. Ну, климат там суровый, схватил пневмонию — все. Человек родится и умирает лысым, беззубым и без иллюзий. Бег по кругу. Один круг прошел, другой, третий. И так всю дорогу. Повторяемость явлений. Из точки А вышел, в точку А вернулся, а ноги устали.

А н а т о л и й. Точка А твоя, она что — смерть?

Д е д (опять очнулся). А что смерть? Кончится горючее, и помрешь.

А н а т о л и й. А ты, дед, смерти не боишься?

Д е д. Грех бояться. Я подлых поступков не делал. Обществу служил, на фронте был. Вон четыре зуба, четыре пня осталось. А поговорить с богом придется. Оно, конечно, правильно атеисты выступают. Ну, а поговорить-то все равно придется.

Б о р и с. Смерти, дед, нету, а есть повторяемость явлений.

А н а т о л и й. Смерти нету, а люди помирают. (Подошел к окну.) Вон дождина какой, мы и не заметили. (Запел.)

В темном городе дождь,
Он идет днем и ночью…

Т а м а р а  П е т р о в н а (негромко, Командировочному). Вот видите — философия. Даже интересно, да?

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Какая философия. Муть самодельная. У нас ведь как: затарят полбанки — и пошли решать мировые проблемы.

Т а м а р а  П е т р о в н а. А книжечку вы все-таки уберите, чего зря людей заводить.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Перебьются.

Т а м а р а  П е т р о в н а (сухо). Ваше дело.

К о м а н д и р о в о ч н ы й (кивнул на Бориса). Вроде программа исчерпана? Или еще будут номера?

Б о р и с.

До свиданья, друг мой, до свиданья,
Милый друг, ты у меня в груди…

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Есенин. Как и следовало ожидать.

А н а т о л и й (вдруг перестал тренькать). Прораб мчится. Вот зуб даю, ЧП где-то. Нас ищет.

Б о р и с. Хана. В воскресенье и то за горло берут.

А н а т о л и й. Надо когти рвать. Боря, давай заховаемся за дом.

Борис и Анатолий выскакивают за дверь.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Работнички.

Т а м а р а  П е т р о в н а. Кому охота в такой ливень.

Теперь неодобрительное щелканье деревяшек на счетах явно относится к Командировочному. Входит  П р о р а б. Он в брезентовом плаще, в сапогах.

П р о р а б (отряхивается). Привет. А где Борис с Толькой? Я ж их вывески в окно видел. Дед, где твое общество?

Д е д. Испарилось совсем. Можно сказать так: в пивные пары перешли и развеялись по воздуху.

П р о р а б. Остришь. (Сел за столик Командировочного.) Томчик, кинь одну свеженького.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Случилось что-то?