В годы Великой Отечественной войны сотни тысяч студентов встают на защиту Родины, оставшиеся учатся под девизом: «Всё для фронта, всё для победы!», причём многие из них совмещают свою учёбу с работой на производстве, а после окончания войны помогают восстанавливать разрушенное народное хозяйство страны.
В шестидесятые годы появляются студенческие строительные отряды, которые во время каникул работают на промышленных, сельскохозяйственных и строительных объектах, в сфере обслуживания, в торговле и на транспорте, что становится школой общественно-политической и трудовой закалки для будущих специалистов.
Огромную роль в жизни советских студентов играют их комсомольские и профсоюзные организации, членами которых к концу семидесятых годов являются, за очень редким исключением, почти все студенты, более тысячи из них являются депутатами Верховных Советов союзных республик и местных Советов депутатов трудящихся.
Как и в других странах мира, за период двадцатых-семидесятых годы в Советском Союзе значительно возрастает численность студентов, но если в остальном мире она вырастает более чем в два раза, то в СССР за тот же период онавозрастает более чем в двадцать раз.
Такой впечатляющий рост требует и адекватных мер в отношении обеспечения студентов соответствующими жилищно-бытовыми условиями, а потому рядом с ВУЗами вырастают, как отдельные корпуса студенческих общежитий, так и настоящие студенческие городки, отличающиеся по степени капитальности, этажности, ёмкости и комфортности.
Внутренняя планировка студенческих общежитий обычно была коридорной, если двери комнат выходили в общий коридор с общим санузлом и кухней, или реже блочной, когда несколько комнат объединялись в блок с общим санузлом и другими удобствами. Первый этаж был нежилым, но мог иметь, например общий для всех этажей душ.
Стоимость проживания в студенческих общежитиях составляла символическую сумму на уровне от одного рубля в месяц, в общежитиях с коридорной планировкой, до трёх рублей в месяц и выше, в общежитиях блочного или квартирного типов.
Студенческие общежития отличались строгими правилами внутреннего распорядка, в соответствии с которыми на их территории запрещалось распитие спиртных напитков, пребывание гостей допускалось после изымания их документов и только до 23 часов, категорически запрещалось совместное проживание семейных пар и их детей.
За соблюдением этих правил неусыпно следили неподкупные пожилые вахтёрши и сам комендант общежития, которым при необходимости всегда были готовы помочь члены оперативных комсомольских отрядов дружинников (ОКОД), председатели студенческих советов общежитий и сотрудники деканатов.
В бытовом отношении студенческие общежития, по сути дела, представляли собой самые настоящие коммунальные квартиры, в которых в полном соответствии с их названием всё было общим, начиная от санузлов и кухонных плит с вечными тараканами и заканчивая разваливающейся мебелью с неистребимыми клопами.
С другой стороны, так или иначе, но общежитие превращало вчерашнего беспомощного школьника во вполне самодостаточного и самостоятельного человека, обеспечивая его бесценным опытом самообслуживания, социальной адаптации, а также умения всегда и везде отстаивать свои насущные интересы.
Глава четвёртая, о курсе молодого бойца и неправильных роялях в подозрительных кустах
— Рота, подъём!!! — таким истошным ором и именно с тремя такими же восклицательными знаками начиналось отныне после первых нот передаваемого по радио Государственного гимна СССР каждое разнесчастное Ванькино утро.
Но только после первых нот, ибо практически все последующие ноты гимна заглушались самыми разнообразными идиоматическими выражениями, изрыгаемыми в адрес капитана войск специального назначения не только и не столько остальными членами нерушимого внутреннего квартета, сколько наиболее искусным в этом деле самим Ванькой.
Далее следовала безропотная трёхкилометровая утренняя пробежка, начинавшаяся от дверей студенческого общежития, проходившая по почти безлюдным сонным городским улицам и заканчивающаяся где-то у старого понтонного моста на левом берегу Оби.
Уже к концу первого километра потихоньку иссякала фантазия хористов, а после второго начинала истощаться и фантазия Ваньки, чему активно способствовали свежесть раннего сибирского утра, первые трамвайные звонки и, конечно же, перепоясанная километровым Октябрьским мостом, прикрытая лишь утренним туманом, величественная красавица Обь.
Хористами членов внутреннего квартета Ванька называл уже больше по укоренившейся привычке, потому как хором эти члены, к его немалому облегчению, говорили всё реже и реже, а главное, как по-врачебному откровенно выразился Петрович, членораздельно.
Вот и сегодня, в то время как Миха занимался Ванькиной общефизической подготовкой, а означенный подопытный исправно пыхтел на третьем километре, трое незадействованных членов Бильдербергского клуба, периодически виртуально позёвывая, вели неспешное заседание по поводу подведения итогов первой недели своего пребывания.
— Итак, господа, гм, простите, товарищи, — по причине хронического недосыпа несколько путано начал Петрович, по хронотипу относящийся к типичным совам, — На дворе трава, тьфу ты, на дворе воскресенье девятого июля 1978 года, то есть, вчера завершилась первая неделя нашего с вами пребывания в этой пространственно-временной области. Но я, товарищи, лучше бы выразился чисто по-русски. Ваня, закрой уши! Ох, господи, что я несу, он же нас не ушами слышит! Что, Виталий? Заморозить ему речевые центры? И ты туда же! А посредством какого внутреннего интерфейса, выражаясь твоим техническим языком, мы все тут, по-твоему, общаемся между собой? Нет, слава богу, я уже почти его расчленил на сегменты и мы можем понемногу осваивать индивидуальные каналы, но…
— А вот за это, Петрович ты мой родной, — радостно заорал Виталий, словно девочка с туго заплетёнными косичками, вечно чему-то радующийся, — Моё тебе персональное спасибо! А то ведь надоело хором с вами вместе орать по любому поводу!
— Так, Виталий, в чём дело? — возмутился прерванный на самом важном месте своей речи Петрович, — Я не закончил! На чём я то бишь остановился? Ах да, ладно, товарищи, Ваня у нас уже взрослый, а мы с вами в глубокой жопе!
— В какой ещё жопе? — переспросил Марк, — Ваня, не обращай внимания, нет такого слова!
— Как это так, нет? — возмутился вслух задыхающийся на последних метрах Ванька, — Она ведь есть! Больше вам скажу, товарищи эгрегории, она у меня теперь болит не переставая из-за всех ваших растяжек и подтяжек! А вы говорите, нет…
— Разговорчики! — голосом строгого старшины гаркнул на всех Михаил, — У него из-за вас дыхание сбивается, между прочим, товарищи попаданцы!
— Вот!!! — радостно завопил Ванька, доволакивая с некоторых пор общественные ноги до приметного валуна и без малейшей задержки переходя к отжиманиям от каменной плиты на одной руке, — Попа ведь есть, а жопы нет! Не-е-ет, мужики, так не бывает! Ой!!!
— Наряд вне очереди! — ехидно бросил Михаил, — Нет-нет, не с Викой, а с Маликом. Он сегодня как раз грозился какой-то бешбармак всем сготовить. Картошки ему начистишь, что ли, ну и там по мелочи, что попросит. Как это, в бешбармаке картохи нет? И что это за блюдо тогда без картохи? Ох уж эти неруси, что хотят, то и делают! Ножи тогда поточи! Любой мужчина должен уметь ухаживать за холодным оружием!
На целую минуту все тут же пристыжено примолкли, вспоминая, как часто и насколько правильно они точили в бывшей жизни кухонные ножи матерям и подругам. Выводы, по всей видимости, оказались для всех не слишком-то и утешительными, поскольку говорить дальше на данную тему никто желания так и не изъявил.